JК
Опять Гамлет на русской сцене :: Гончаров Иван Александрович
Страница: 9 из 16Тонкие натуры, наделенные гибельным избытком сердца, неумолимою логикою и чуткими нервами, более или менее носят в себе частицы гамлетовской страстной, нежной, глубокой и раздражительной натуры.
Как исполнить все это на сцене, одному артисту, в один, так сказать, прием, в один вечер, все, что пережинает, думает, чувствует и говорит Гамлет? Где взять сил живому Гамлету, чтоб дойти до последней сцены, не истощившись на одной, до дна души прочувствованной какой-нибудь сцене, не упасть от нервной дрожи и рыданий и не кончить тут всякую игру - как, например, в сцене Гамлета с матерью или после представления комедии? А ему ни падать, ни медлить нельзя, за стоном сердца у него следует порыв злобы и сознание роковой своей задачи - он должен в ней истощиться, как вечный жид! Не выдержал бы человек - никакой актер, если б он мог искренно, душевно пройти через всю пьесу - через все перипетии переживаемых им мыслей, чувств, замыслов, падений, терзаний. Невозможно!
Итак артисту, играющему Гамлета, надо быть им в душе, чтобы даже напомнить отчасти шекспировского Гамлета. Требование с первого раза кажется неисполнимое, а между тем Гамлеты не так редки, как с первого раза кажется, глядя на великий образец шекспировского Гамлета. Все дело в размерах - лиц и событий. Кто потрудится вдуматься поглубже в это лицо - тот найдет, может быть, и в самом себе и во многих других родственные с Гамлетом свойства. Не говорим "черты" - ибо очертаний, признаков, по которым можно узнавать Гамлетов - нет. Оттого и говорим смело, что Гамлет - не тип.
Как исполнить все это на сцене, одному артисту, в один, так сказать, прием, в один вечер, все, что пережинает, думает, чувствует и говорит Гамлет? Где взять сил живому Гамлету, чтоб дойти до последней сцены, не истощившись на одной, до дна души прочувствованной какой-нибудь сцене, не упасть от нервной дрожи и рыданий и не кончить тут всякую игру - как, например, в сцене Гамлета с матерью или после представления комедии? А ему ни падать, ни медлить нельзя, за стоном сердца у него следует порыв злобы и сознание роковой своей задачи - он должен в ней истощиться, как вечный жид! Не выдержал бы человек - никакой актер, если б он мог искренно, душевно пройти через всю пьесу - через все перипетии переживаемых им мыслей, чувств, замыслов, падений, терзаний. Невозможно!
Итак артисту, играющему Гамлета, надо быть им в душе, чтобы даже напомнить отчасти шекспировского Гамлета. Требование с первого раза кажется неисполнимое, а между тем Гамлеты не так редки, как с первого раза кажется, глядя на великий образец шекспировского Гамлета. Все дело в размерах - лиц и событий. Кто потрудится вдуматься поглубже в это лицо - тот найдет, может быть, и в самом себе и во многих других родственные с Гамлетом свойства. Не говорим "черты" - ибо очертаний, признаков, по которым можно узнавать Гамлетов - нет. Оттого и говорим смело, что Гамлет - не тип.