Страница:
106 из 299
Последовало долгое молчание. Коттия стояла неподвижно и смотрела на лежащего Марка. Наконец она произнесла:
— Лучше бы мне быть на твоем месте.
Это была из тех фраз, какие говорятся не всерьез, но Марк знал, что она говорит серьезно.
— Благодарю тебя, Коттия. Я этого не забуду. А теперь ступай домой.
В дверях показался Эска, и она послушно отошла в сторону.
— Я ухожу. Когда мне можно прийти опять?
— Не знаю, — ответил Марк. — Это тоже скажет тебе Эска.
Без единого слова она повернулась и вышла на яркий свет. По знаку Марка Эска вышел вслед за ней, и шаги их, затихая, зазвучали на галерее.
Марк прислушивался, пока не наступила тишина. Он лежал, ощущая под рукой привычное тепло мохнатой головы. В животе у него все еще лежал кусок льда, но одиноким он больше себя не чувствовал. Каким-то образом, непонятно каким, волчонок, Эска и Коттия поддержали его, помогли подготовиться к тому, что ожидало его утром.
Золотой свет угасал; тишину вдруг прорезало тонкое, как ниточка, птичье пенье — тоскливая осенняя песенка королька, сидящего в ветвях дикой груши. И Марк вдруг сделал неожиданное открытие: а ведь лето получилось хорошее. Конечно, он тосковал по родным местам, каждую ночь ему снились этрусские холмы и он просыпался удрученный. И все равно лето было хорошим… В один прекрасный день залаял Волчок. Марк удивился, наверное, не меньше самого Волчка. «Волки же не умеют лаять», — сказал он Эске.
|< Пред. 104 105 106 107 108 След. >|