Орифламма   ::   Ионеско Эжен

-- Я в этомуверен,--пробормотал я. Потом меня понесло.-- Вспомни. Когда-то каждый восход для нас знаменовал новую победу! Мы стояли у врат мира. Помнишь? Помнишь? Вселенная была -- и в то же время ее не было, или она становилась лишь прозрачной тканью, сквозь которую со всех сторон сиял ослепительный свет, славный свет, свет нескольких солнц. Свет проникал в нас нежным теплом. В мире, лишенном тяжести, мы чувствовали себя такими легкими, мы изумлялись своему существованию, мы радовались бытию. Это и есть любовь, это и есть молодость. Если бы мы захотели чего-то, захотели от всей души, нам все было бы подвластно, мы запели бы гимны радости!

--Не говори глупости,--ответила Мадлен.--Любовь не поможет нам избавиться от этого трупа. Ненависть, кстати, тоже. Здесь дело не в чувствах.

-- Я избавлю тебя от него,-- сказал я, безвольно опуская руки.

Я ушел в свой угол, забился в кресло. Замолчал. Мадлен, насупившись, принялась шить.

Я посмотрел на голову мертвеца, которая была всего в полуметре от стены напротив. Он успел еще больше состариться. Странно, мы ведь, несмотря ни на что, привыкли к нему; и вдруг я понял, что мне искренне жаль расставаться с ним. Если бы он лежал спокойно, мы бы еще долго держали его у нас, может быть, всегда. Все-таки он вырос, состарился у нас в доме, рядом с нами. Это нельзя сбрасывать со счетов! Чего вы хотите, ко всему привыкаешь, таково сердце человеческое... Дом покажется нам совсем пустым, подумал я, когда его не станет...