JК
Оригинальная пара :: Станюкович Константин Михайлович
Страница: 1 из 51---------------------------------------------
Константин Михайлович Станюкович
Оригинальная пара
I
Мне окончательно опротивела жизнь в меблированных комнатах с их неизменными прелестями: каким-то, им свойственным, прокислым запахом, постоянной сутолокой, звонками, хлопаньем дверей, с присущим каждой меблированной квартире непременным “беспокойным жильцом”, “на днях” уезжающим в Ташкент и приводящим в смущение своей свободой обращения не только юрких, не особенно застенчивых горничных, но даже самую хозяйку — толстую, заспанную, перезрелую рижскую уроженку, отставную камелию средней руки, благоразумно променявшую прежнюю профессию на профессию содержательницы шамбр-гарни [1] .
Я решил искать более тихое пристанище, в виде комнаты “от жильцов”, предлагаемой, как часто объявляют в газетах, “скромным, небольшим семейством одинокому молодому человеку”.
Долго шатался я по разным комнатам, пока не набрел на подходящую. Комната была недорогая, светлая, опрятная и — главное — единственная, отдаваемая жильцам. “В остальных, — объяснила мне старая кухарка, — живут господа”.
— Немцы? — спросил я, пораженный особенной чистотой.
— Что вы! Какие немцы? — обидчиво возразила старуха. — Русские: муж да жена.
— Детей нет?
— Какие дети!.. — проговорила кухарка.
Константин Михайлович Станюкович
Оригинальная пара
I
Мне окончательно опротивела жизнь в меблированных комнатах с их неизменными прелестями: каким-то, им свойственным, прокислым запахом, постоянной сутолокой, звонками, хлопаньем дверей, с присущим каждой меблированной квартире непременным “беспокойным жильцом”, “на днях” уезжающим в Ташкент и приводящим в смущение своей свободой обращения не только юрких, не особенно застенчивых горничных, но даже самую хозяйку — толстую, заспанную, перезрелую рижскую уроженку, отставную камелию средней руки, благоразумно променявшую прежнюю профессию на профессию содержательницы шамбр-гарни [1] .
Я решил искать более тихое пристанище, в виде комнаты “от жильцов”, предлагаемой, как часто объявляют в газетах, “скромным, небольшим семейством одинокому молодому человеку”.
Долго шатался я по разным комнатам, пока не набрел на подходящую. Комната была недорогая, светлая, опрятная и — главное — единственная, отдаваемая жильцам. “В остальных, — объяснила мне старая кухарка, — живут господа”.
— Немцы? — спросил я, пораженный особенной чистотой.
— Что вы! Какие немцы? — обидчиво возразила старуха. — Русские: муж да жена.
— Детей нет?
— Какие дети!.. — проговорила кухарка.