Орёлъ i соколъ   ::   Andrew Лебедев

Им, как ветеранам коммунальной квартиры и как семье из двух человек, в отличие от одинокого алкаша Иванова – освободившаяся комната, как говорится – вполне "светила".

Только вот участковый все твердил одно и тоже, де пропавший без вести таковым по закону считается десять лет, и соответственно имеет право на ту жилплощадь, на которой прописан.

– Но он же не платит! – возмущалась Воронова.

– Жэк выселит его по суду за неуплату, но предоставит меньшую жилплощадь, потому что нельзя же человека выбрасывать на улицу! – отвечал участковый.

– А его комнату нам? – не унималась Воронова.

– А в его комнату тех, кто занимал ту меньшую жилплощадь, – отвечал участковый.

– А мы? – упиралась Воронова, – нам ведь надо!

– А вы, – поглядев на Воронову отвечал участковый, – а вы еще мне должны будете ответить на несколько вопросов, не причастны ли вы сами к исчезновению артиста Лжедмитриева, если у вас был такой корыстный интерес.

В театре музкомедии, где служил Лжедмитриев, тоже проявляли беспокойство. Какой-никакой, а все же артист, на котором держался репертуар. На него ходили. И со дня пропажи – многие одинокие женщины приходили и справлялись. Где? Не заболел ли? Не женился ли? Не уехал ли в Израиль?

Нет, в Израиль он не уехал.

Его увезли в другое место.

В том другом месте Лжедмитриев теперь работал слугой.

Он прислуживал старой русской женщине про которую говорили, что она мать самого Ходжахмета.

Люди быстро свыкаются с переменой мест и с новыми условиями жизни.