JК
Оружие :: Короткевич Владимир Семенович
Страница: 98 из 130Посередине круга двигался, с напряжением кружился клубок из сопения, фырканья, приглушенного — сквозь полную пасть — клекота и ворчания.
Бык приподнял было голову, но она сразу рухнула едва не до земли: четырнадцать пудов висело на его ушах.
— Ар-ар-ар! Ар-ар-ар!
Лоснящиеся туловища собак мотались по земле. Это было так отвратительно, что Алесь отвел глаза.
Увидел мальчика. Он сидел на корточках, чтоб не смотреть на круг. Между его коленями была зажата большая голова третьего меделянского пса.
— Как его зовут?
— Лебедь, — ответил мальчик.
— Старый?
— Очень старый. На покое. Когда был молодым, медведя один на один брал.
Глаза Лебедя — от ласки — были прикрыты (мальчик гладил его по голове), но уши изредка вздрагивали, видимо прислушиваясь к недоступным теперь ему звукам схватки.
— Лебедь, — протянул Алесь руку, и пес открыл глаза.
— Укусит, — тихо предостерег мальчик.
— Не укусит, — сказал Алесь.
Старое искусство, которым теперь владеют, может быть, только лучшие из дрессировщиков служебных собак, искусство беседовать с собакой на ее языке, смотреть ей в глаза и внушать, было у Алеся и у всех таких, как он, в крови.
Он шевелил губами и смотрел, смотрел. И вот зрачки пса затрепетали, уши прижались к круглой голове. Алесева рука легла на нее. В горле у старой собаки что-то тихонько заклекотало, сначала слегка угрожающе, потом все ласковее и умиротвореннее.
Бык приподнял было голову, но она сразу рухнула едва не до земли: четырнадцать пудов висело на его ушах.
— Ар-ар-ар! Ар-ар-ар!
Лоснящиеся туловища собак мотались по земле. Это было так отвратительно, что Алесь отвел глаза.
Увидел мальчика. Он сидел на корточках, чтоб не смотреть на круг. Между его коленями была зажата большая голова третьего меделянского пса.
— Как его зовут?
— Лебедь, — ответил мальчик.
— Старый?
— Очень старый. На покое. Когда был молодым, медведя один на один брал.
Глаза Лебедя — от ласки — были прикрыты (мальчик гладил его по голове), но уши изредка вздрагивали, видимо прислушиваясь к недоступным теперь ему звукам схватки.
— Лебедь, — протянул Алесь руку, и пес открыл глаза.
— Укусит, — тихо предостерег мальчик.
— Не укусит, — сказал Алесь.
Старое искусство, которым теперь владеют, может быть, только лучшие из дрессировщиков служебных собак, искусство беседовать с собакой на ее языке, смотреть ей в глаза и внушать, было у Алеся и у всех таких, как он, в крови.
Он шевелил губами и смотрел, смотрел. И вот зрачки пса затрепетали, уши прижались к круглой голове. Алесева рука легла на нее. В горле у старой собаки что-то тихонько заклекотало, сначала слегка угрожающе, потом все ласковее и умиротвореннее.