JК
Осада Азова :: Мирошниченко Григорий Ильич
Страница: 10 из 486В Воронеже, по повелению государя, выдано нам пятьсот пудов сухарей, сто пудов зелья, пятьдесят пудов свинца да сто пятьдесят ведер вина…
А Яковлев возьми да и крикни снова:
– Ой, ври-поври, заговаривай!
Татаринов только глазами сверкнул и продолжал:
– Еще государь в прибавку дал нам из казны: сто пудов зелья, пятьдесят пудов свинца да из своей личной казны, сверх прочего, пятьсот рублей прикупных денег на хлебные запасы…
– Хи-хи! Врун-говорун. Щебечет, что птица!
– А, помолчи ты, сатана! – громко прикрикнул на Корнилия Иван Каторжный. – Неохота слухать – поди прочь. Яйцо-болтун!
Все казаки засмеялись. И без того красная рожа Яковлева от злости вся залилась краской. Татаринов говорил с казаками с великим терпением и спокойствием, хотя то было вовсе не в его горячей крови, с таким вспыльчивым, как порох, характером. Он мог бы немедленно остановить злого обидчика, но дело было важное, войсковое, не его личное.
– А которые тут не верят моему слову – изведают правду-истину, – сдерживая гнев, сказал Татаринов. – Не им я поведал ее, а войску!.. Еще наш царь-государь выдал нам на Москве тульские самопалы, только что сделанные мастерами.
– А где они, самопалы?
– Вот они, смотрите!
Тульские самопалы пошли гулять по рукам. Таких добротных самопалов станице Татаринова было выдано по числу казаков – двадцати одному человеку, не считая есаула и атамана.
– Вот штука! Да! Гляди-ко, самопальчики! Троих коней отдать не жалко, – говорили казаки. – Лупи не целясь – и турка, и татарина! Справное оружие.
А Яковлев возьми да и крикни снова:
– Ой, ври-поври, заговаривай!
Татаринов только глазами сверкнул и продолжал:
– Еще государь в прибавку дал нам из казны: сто пудов зелья, пятьдесят пудов свинца да из своей личной казны, сверх прочего, пятьсот рублей прикупных денег на хлебные запасы…
– Хи-хи! Врун-говорун. Щебечет, что птица!
– А, помолчи ты, сатана! – громко прикрикнул на Корнилия Иван Каторжный. – Неохота слухать – поди прочь. Яйцо-болтун!
Все казаки засмеялись. И без того красная рожа Яковлева от злости вся залилась краской. Татаринов говорил с казаками с великим терпением и спокойствием, хотя то было вовсе не в его горячей крови, с таким вспыльчивым, как порох, характером. Он мог бы немедленно остановить злого обидчика, но дело было важное, войсковое, не его личное.
– А которые тут не верят моему слову – изведают правду-истину, – сдерживая гнев, сказал Татаринов. – Не им я поведал ее, а войску!.. Еще наш царь-государь выдал нам на Москве тульские самопалы, только что сделанные мастерами.
– А где они, самопалы?
– Вот они, смотрите!
Тульские самопалы пошли гулять по рукам. Таких добротных самопалов станице Татаринова было выдано по числу казаков – двадцати одному человеку, не считая есаула и атамана.
– Вот штука! Да! Гляди-ко, самопальчики! Троих коней отдать не жалко, – говорили казаки. – Лупи не целясь – и турка, и татарина! Справное оружие.