JК
Осада Азова :: Мирошниченко Григорий Ильич
Страница: 124 из 486Подарки мы тебе дарили всякие, кто во что горазд: платья польские дорогие, шали шелковые персидские, замысловатые наряды, добытые в ханских дворцах, дарили перстни, и была ты у нас на виду у всех. За Ваську же Удалого заботы проявили мы немало. Сгинул Васька Удалой, сложил голову под Азовом, а ты, оставшись в Черкасске, завела непристойный блуд. Не то ли сказываю? Покажется мало-мальски казак пригожим, того казака ты с задней двери впускаешь ночью. Разбогатеет казачок, побывав в дальних походах, ты льнешь к тому казаку, соблазняешь своими прелестями…
– То ложь! – сказала Марина. – Нет, атаман, той бабьей ложью хоть Дон пруди, а меня не укоряй. Я чиста, и ни в чем не повинна. Казаки сами льнут, глазища таращат, глазищами пожирают. Виновата ли я в том?
Она гордо выпрямилась, выпятив высокую грудь, закрыла глаза.
– Садись-ка на лавку, блудня, – сказал атаман. – В Черкасске говорили не раз тебе Алексей Старой, Татаринов, Каторжный о том же. Совет их и доброе слово остались втуне. Тебя хотели бить на майдане плетьми, учить донским порядкам, – пощадили. Взяли тебя в Азов-город, а ты опять творишь блудное… С Ксенофонтом шашни развела, с другими непохвальное творила…
Марина надменно глядела в глаза атаману и улыбалась.
– Не для любви и не для ласки нежной позвал я тебя сюда в такой поздний час. Дознались, что ты, Марина Куницкая, не из-за горячей любви к Ваське шагала по грязи, по сыпучим пескам на Дон.
– То ложь! – сказала Марина. – Нет, атаман, той бабьей ложью хоть Дон пруди, а меня не укоряй. Я чиста, и ни в чем не повинна. Казаки сами льнут, глазища таращат, глазищами пожирают. Виновата ли я в том?
Она гордо выпрямилась, выпятив высокую грудь, закрыла глаза.
– Садись-ка на лавку, блудня, – сказал атаман. – В Черкасске говорили не раз тебе Алексей Старой, Татаринов, Каторжный о том же. Совет их и доброе слово остались втуне. Тебя хотели бить на майдане плетьми, учить донским порядкам, – пощадили. Взяли тебя в Азов-город, а ты опять творишь блудное… С Ксенофонтом шашни развела, с другими непохвальное творила…
Марина надменно глядела в глаза атаману и улыбалась.
– Не для любви и не для ласки нежной позвал я тебя сюда в такой поздний час. Дознались, что ты, Марина Куницкая, не из-за горячей любви к Ваське шагала по грязи, по сыпучим пескам на Дон.