Осада Азова   ::   Мирошниченко Григорий Ильич

Озлобленные боем казаки бежали следом, подсекали саблями, рогатинами, метали арканы на турецких военачальников, грозно восседавших на конях и пытавшихся остановить бегущих, зычно орали:

– В угон! В угон! Гони насильников!

Оставив в проломах железный заслон из сотни Дмит­ро Гуни, атаман Татаринов с сотней Порошина с ходу двинулись вдоль стен. Задача была ясна: отбить вражеские пушки, зажать врага в ловушке, полонить.

Отчаянным броском сотня Федора Порошина ударила на пушечную прислугу и караулы. Бой разгорелся с новой силой.

Многие пушки были отбиты с ходу. Караулы ошалело бежали, оборонялись только сами от наседавших казаков. У других происходила короткая рукопашная схватка. Все пушки были отбиты.

Федор Порошин и Иван Подкова срубили со стен четыре оттоманских знамени, сорвали их с древков и, скрутив жгутами, навязали на себя.

– Трохвеи! – гордо произнес Иван Подкова. – Пошлем царю-батюшке!

Два знамени срубил атаман и, подбросив их саблей Ивану Подкове и Федору Порошину, твердо сказал:

– Воевать надо не числом, а духом и распорядком! Хвала вам, братцы, и слава!

Обе бреши и пушки были в руках казаков. В крепости, как волки, попавшие в облаву, метались янычары.

Осип Петров бросил на помощь Карпову свежую сотню Ивана Зыбина. Янычары, прижатые к крепостным стенам и рвам, сдавались, покорно складывали оружие.

Казаки расставили отбитые пушки на раскатах, повернули жерлами на врагов, сгрудившихся вдали под натиском конницы. Зарядили. Старательно прицелились. Татаринов велел запалить фитили. Пушки грохнули.

Дрогнули небо, и степь, и крепость. Все заволокло сизым дымом.