JК
Осада Азова :: Мирошниченко Григорий Ильич
Страница: 406 из 486Несешь, как и все другие люди, тяжкую осадную жизнь, думаешь о своем батьке. А батько плывет на старом донском челне по ревущему морю навстречу смерти. Плывет за наикращей долей для тебя, для многих русских людей…
– Дмитро, ты что там бормочешь? – тихо спросил его Осип Петров.
– Да то я, Оська, про турка думку думаю.
– Думку думай, да наваливайся, – сказал Петров, – нам до турка надо доплыть…
– Доплывем, атаман, доплывем.
Казачьи струги, едва видимые в ночи, плыли к своей цели. Их разметывало, сбивало в кучу, один к другому, опять разметывало, бросало вверх и вниз, словно в бездну шипящую. За шумом ревущих волн ударов вёсел не было слышно.
Томила Бобырев жарко греб, натужисто. Левка Карпов то скрывался, то опять показывался на соседнем челне. Позади, вглядываясь в море, плыл отважный Иван Подкова. В его челне сидели за веслами неустрашимые, но на этот раз притихшие горцы Бей-булат и Джем-булат. Им впервые довелось быть на море в такую суровую погоду.
Вдали стали не ясно вырисовываться в темноте черные турецкие корабли. То оседая, то поднимаясь высоко над волнами, замаячили крупные суда, среди которых находились два огромных, тридцатипушечных, построенных итальянцами и названных турками карамаонами. На одном из них располагался штаб турецкого главнокомандующего Гуссейн-паши, каюта пророка Эвлии Челеби, на другом – штаб адмирала Пиали-паши, каюта морских начальников.
– Дмитро, ты что там бормочешь? – тихо спросил его Осип Петров.
– Да то я, Оська, про турка думку думаю.
– Думку думай, да наваливайся, – сказал Петров, – нам до турка надо доплыть…
– Доплывем, атаман, доплывем.
Казачьи струги, едва видимые в ночи, плыли к своей цели. Их разметывало, сбивало в кучу, один к другому, опять разметывало, бросало вверх и вниз, словно в бездну шипящую. За шумом ревущих волн ударов вёсел не было слышно.
Томила Бобырев жарко греб, натужисто. Левка Карпов то скрывался, то опять показывался на соседнем челне. Позади, вглядываясь в море, плыл отважный Иван Подкова. В его челне сидели за веслами неустрашимые, но на этот раз притихшие горцы Бей-булат и Джем-булат. Им впервые довелось быть на море в такую суровую погоду.
Вдали стали не ясно вырисовываться в темноте черные турецкие корабли. То оседая, то поднимаясь высоко над волнами, замаячили крупные суда, среди которых находились два огромных, тридцатипушечных, построенных итальянцами и названных турками карамаонами. На одном из них располагался штаб турецкого главнокомандующего Гуссейн-паши, каюта пророка Эвлии Челеби, на другом – штаб адмирала Пиали-паши, каюта морских начальников.