Осада Азова   ::   Мирошниченко Григорий Ильич

Ох, этот Митька Маленький всегда был удаленький! Шапка-кудлатка с волчьим хвостом всегда торчит на бритом затылке. Пистоль у Митьки всегда днем и ночью за кушаком, сабля длинная всегда наготове. Митьку Маленького за мальца принимали не знавшие его, а ему-то шел пятый десяток. Глаза быстрые, зоркие, руки проворные и ловкие… Роста он был мелкого, а сапо­жища не по росту – колоды полупудовые. Бровь правая саблей пересечена, левая кверху вздернута, подбородок наискось прошит пулей. Храбрец был Митька не из последних. Бывалый.

– Нам своих жизней для земли нашей не жалко, – сказали все казаки в один голос. – Одной храброй голо­вой больше, другой меньше. А дело то важное, сами знаем, и без наших голов даром не купится!

И они, перескочив на приготовленные для этого подвига струги, отчаянно и скоро поплыли к турецким сандалам, сарбунам и тумбазам.

Донские струги подошли к кораблям со всех сторон. С турецких кораблей никто даже не подал голоса.

Казачьи легкие суденышки пристали совсем тихо, хотя ветер и волны свирепо метали их, рвали причальные канаты.

Цепляясь за струги свальными крючьями, казаки осторожно взобрались на палубы, без шума сняли караулы и проникли на корабль…

Кругом было темно, тихо. Только в одной каюте карамаона светился слабый огонек свечи. От качки корабля он то вспыхивал ярко, то почти затухал.

В каюте за столом, погрузившись в глубокие думы, сидел великий муэдзин Эвлия Челеби. В задумчивости он старательно водил пером по серому пергаменту.