Осада Азова   ::   Мирошниченко Григорий Ильич

Два есаула в легких кафтанах из белого шелка – Федор Порошин да Иван Зыбин – остановились: один с левой руки Черкашенина, другой – с правой. Поп Серапион, в черном и длинном одеянии, в черной островерхой шапке, с чернильницей на животе пристроился к Зыбину, а рыжеватый дьяк Гришка Нечаев, тоже в черном, – поближе к Порошину.

Позади стояли ленивые буйволы, впряженные в арбу с высокими деревянными колесами. В арбе – табунщик Апанас Сидоркин.

Дальше телега с Мариной Куницкой, Ксенофонтом…

Четыре атамана в серых шапках – Татаринов, Старой, Каторжный и Васильев – встали в один ряд перед войском. На темно-синих атаманских кафтанах с ремнями через плечо сверкали кривые сабли, украшенные рыбьим зубом и дорогими заморскими каменьями. Штаны – холста синего. Сапоги – сафьяна красного.

Войско по-пешему, в исправной форме.

За войском – не пересчитаешь – люда было всякого.

Поднялась рука Черкашенина – сорок восемь колоколов вместе с гром-колоколом наперебой затрезвонили.

Поднялась рука еще раз – всполошная пушка трижды ударила, завихрив высоко над крепостью три белых облака.

…Недалеко от крепости раскинулось молодое, обсаженное хилыми деревьями Донское кладбище. Оно сплошь топорщится свежими крестами, горбится могилами – напоминает о неравной битве, которая недавно происходила здесь. В крепости про нее говорили: «Дон-река три дня кровию текла!»

Люди пришли на Судейское поле. Оно неподалеку от кладбища.