JК
Осенний человек :: Гуцко Денис Александрович
Страница: 12 из 32Уходила, прощаясь коротко и беспечно. Коротко хлопала ладонью по стене возле двери: «Пока!»
– Это все невозможно.
– Почему?
– Я слепой, ты заметила?
Она замолкала, шла курить к окну.
– Что потом?
– Что-нибудь придумаем.
Замолкал и я. Гори оно синим пламенем, это «потом»!
Вадима она не стеснялась, но они ни разу не пересеклись. Она не спускалась на кухню, приходила и уходила через боковой ход с винтовой лестницей, которую прозвала шпионской. Маша так и оставалась моим секретом, параллельным миром, по которому я путешествовал налегке, как сбежавший из дому мальчишка. Я хотел вобрать ее всю, отпечатать в себе, как на фотопленке, но боялся досаждать ей своими суматошными сканирующими пальцами.
– Наверное, тебе должно казаться, что это большие пауки танцуют по твоему лицу.
Она смеялась.
– Обожаю пауков.
Разговоры о ее жизни были строжайшим табу. Если ты человек-моллюск, ты всегда можешь спрятаться. Хоть в толпе, хоть в постели. Хлоп – и нет тебя. Маша всегда держала створки закрытыми. Даже когда лежишь рядом нагишом и так тянет открыться, обменяться ритуальными дарами прошлого.
– Зачем тебе это?
Я стоял, прислонившись плечом к трансатлантическому лайнеру, случайно зашедшему в захудалый порт.
– Это все невозможно.
– Почему?
– Я слепой, ты заметила?
Она замолкала, шла курить к окну.
– Что потом?
– Что-нибудь придумаем.
Замолкал и я. Гори оно синим пламенем, это «потом»!
Вадима она не стеснялась, но они ни разу не пересеклись. Она не спускалась на кухню, приходила и уходила через боковой ход с винтовой лестницей, которую прозвала шпионской. Маша так и оставалась моим секретом, параллельным миром, по которому я путешествовал налегке, как сбежавший из дому мальчишка. Я хотел вобрать ее всю, отпечатать в себе, как на фотопленке, но боялся досаждать ей своими суматошными сканирующими пальцами.
– Наверное, тебе должно казаться, что это большие пауки танцуют по твоему лицу.
Она смеялась.
– Обожаю пауков.
Разговоры о ее жизни были строжайшим табу. Если ты человек-моллюск, ты всегда можешь спрятаться. Хоть в толпе, хоть в постели. Хлоп – и нет тебя. Маша всегда держала створки закрытыми. Даже когда лежишь рядом нагишом и так тянет открыться, обменяться ритуальными дарами прошлого.
– Зачем тебе это?
Я стоял, прислонившись плечом к трансатлантическому лайнеру, случайно зашедшему в захудалый порт.