JК
Особенности национальной гарнизонной службы :: Преображенский Виктор
Страница: 104 из 158 — А почему он в течение стольких месяцев даже не желал выслушать их?! И как солдаты могут уважать своих командиров, если сам комбат беспробудно пьет и занимается рукоприкладством, его замполит тащит из части все, что под руку попадется, а остальные офицеры относятся к подчиненным как к забритым в армию крепостным?!
Небеспочвенную тревогу моего приятеля, к счастью, разделяли остальные должностные лица политотдела объединения, и это избавляло подчиненные части от нередких во многих других гарнизонах спорадических вспышек межнациональной напряженности, когда стена на стену друг против друга выходили десятки, а то и сотни представителей различных этносов. За восемь месяцев службы в отдаленном высокогорном гарнизоне я ни разу не оказался свидетелем сколько-нибудь серьезных волнений на национальной почве. Уверен: это было прямым результатом четко продуманной, детально спланированной и неплохо организованной работы тех офицеров, которые относились к выполнению собственных функциональных обязанностей не как к некой до смерти обрыдлой и раздражающей «обязаловке»…
Прощай, гарнизон!
Не без грусти прощался я с успевшим стать родным гарнизоном, который был вынужден покидать на основании указания политуправления округа, принявшего решение прикомандировать меня к одному из своих подразделений.
Признание моих скромных способностей на столь высоком уровне и неожиданное продвижение по службе, конечно, радовали и вселяли гордость, но Бог свидетель, я без особой охоты собирал свой немудреный солдатский скарб, готовясь к переезду в штаб округа. Древний, имеющий многовековую историю город, бывший столицей одной из союзных республик, разумеется, манил, но всеми забытый высокогорный гарнизон со своим истинно лунным пейзажем остался во мне навсегда. Пережитым — грустным и веселым. Сослуживцами — откровенными недругами и добрыми друзьями. Местными жителями — приветливыми, щедрыми, трудолюбивыми, немного наивными.
Небеспочвенную тревогу моего приятеля, к счастью, разделяли остальные должностные лица политотдела объединения, и это избавляло подчиненные части от нередких во многих других гарнизонах спорадических вспышек межнациональной напряженности, когда стена на стену друг против друга выходили десятки, а то и сотни представителей различных этносов. За восемь месяцев службы в отдаленном высокогорном гарнизоне я ни разу не оказался свидетелем сколько-нибудь серьезных волнений на национальной почве. Уверен: это было прямым результатом четко продуманной, детально спланированной и неплохо организованной работы тех офицеров, которые относились к выполнению собственных функциональных обязанностей не как к некой до смерти обрыдлой и раздражающей «обязаловке»…
Прощай, гарнизон!
Не без грусти прощался я с успевшим стать родным гарнизоном, который был вынужден покидать на основании указания политуправления округа, принявшего решение прикомандировать меня к одному из своих подразделений.
Признание моих скромных способностей на столь высоком уровне и неожиданное продвижение по службе, конечно, радовали и вселяли гордость, но Бог свидетель, я без особой охоты собирал свой немудреный солдатский скарб, готовясь к переезду в штаб округа. Древний, имеющий многовековую историю город, бывший столицей одной из союзных республик, разумеется, манил, но всеми забытый высокогорный гарнизон со своим истинно лунным пейзажем остался во мне навсегда. Пережитым — грустным и веселым. Сослуживцами — откровенными недругами и добрыми друзьями. Местными жителями — приветливыми, щедрыми, трудолюбивыми, немного наивными.