Особые условия   ::   Пронин Виктор

— Ане добиваетесь ли вы обратного результата? — тихо спросил Панюшкин.

— Нет. Потому что людей, так или иначе связанных с этой историей, заинтересованных или просто наслышанных о ней, я вооружаю на всю жизнь. Я им даю зубы, я им даю клыки, чтобы они рвали всех, кто посмеет после этого нарушить закон. Выселением старушки они, как знаменем, будут размахивать над головой всю жизнь, требуя самой строгой законности! Они как бы говорят сами себе — старуху выселять по закону можно?! Так будьте добры и остальные статьи соблюдать! Вот чего я добиваюсь. И у меня нет другого способа утверждать законность. — Белоконь встал из-за стола, побежал в угол комнаты, вернулся, выпил рюмку, которую сам себе только что налил, снова обежал вокруг стола и остановился перед Чернухо. — Старушку можно было бы оставить. Никому греха от этого нет. Но это было бы нарушением. И все, знавшие об этой истории, сказали бы себе — закон нарушить можно, если не очень, если с согласия, если во благо... И так далее. А эта точка зрения — самая опасная и, к сожалению, очень распространенная.

— Ну хорошо, — сказал Панюшкин неожиданно четко, почти звеняще, — это мы выяснили. Старушку можно было бы и оставить. А как вы решили поступить со стариком?

Ответить никто не успел — вдруг безудержно залился смехом Тюляфтин. Он хохотал счастливо и пьяно, из его глаз катились слезы, сияв очки, он начал протирать их уголком скатерти.

— Это же надо... старуху, говорит, оставить... старушку можно... а как со стариком... в самом деле... что нам делать со стариком...