Островитяне   ::   Лесков Николай Семенович

Боже! Боже! какие горести, какое зло ты можешь мне послать, чтоб я забыла за ними благословлять тебя, если только один луч его славы упадет на мою голову? Оставь, брось этот страшный город! Брось деньги, брось, возненавидь их... Пойдем! Пойдем отсюда, мой Ромцю! Мы станем жить одни, тихонько; к нам не заглянет скука - не бойся. И-когда ты будешь счастлив, славен... и тогда... О, что ж тогда?.. О, говори мне, что ж тогда, когда все будут знать, что я тебя лелеяла, что я тебе служила?.. что я твой друг!..

- Что ты моя любовь.

- Что я твоя любовь!.. О нет, не нужно, чтобы это знали, пока я буду жить... Нет... тогда... я поскорей умру, к на моей могиле пускай напишут, что ты любил меня! Живой ты мне одной, наедине... скажи одно спасибо.

- А ты мне чем ответишь?

Вышла коротенькая паузка, после которой слабый голосок стыдливо и восторженно сказал:

- Я чем отвечу?

- Поцелуем?

- Да.

- Одним?

- Ах, полно говорить об этом! Миллионом, если хочешь.

- Миллион! миллион! ох, как далеко тот миллион!

Истомин смолчал секунду и прошептал:

- Сейчас... теперь... сию минуту...

- Руки! руки больно! руки!

- Один сейчас, в задаток! Сейчас, сейчас - он все равно один из моего миллиона. - Один... ты лжешь; ты страшен...

- Нет, нет, ничего, не бойся. Я ведь один. Она была в смущении и молчала.

- Отказ?

- Нет; на, целуй.

- Да; раз... один; но бесконечный! - и он смял и задушил ее в своих объятиях.

Позднее опять слышался разговор, но такой частый, что его понять было невозможно; слова неслись как мелкий песок, сгоняемый ветром с пригорка в долину.