Страница:
211 из 261
Он не видал этих птиц, когда они подлетали, тянувшись по небу шнурочком; один Бер видел, как этот шнурок все подвигался в треугольник, состоящий из отдельных точек, расположенных как камни, обозначающие могилу араба, похороненного среди песчаной Сахары, и когда с неба неожиданно упало это резкое, заунывное турчанье, оно для Истомина было без сравнения страшнее слова матери, которое нарушало покой ночи осужденного на смерть.
"Ага! летят уж Ивиковы журавли... да, да, пора конец положить", подумал Истомин, стоя с открытой головой внизу пролетающей стаи. А стая все летит и летит, и все сильнее и чаще падают от нее книзу гортанные звуки.
Этот крик имеет в себе что-то божественное и угнетающее. У кого есть сердечная рана, тот не выносит этого крика, он ее разбередит. Убийцы Ивика, закопанного в лесу, вздрогнули при этих звуках и сами назвали дела свои.
- Простимтесь же лучше здесь, чем под вашей кровлей, - заговорил, проводя глазами журавлей, Истомин. - Не думайте, что я неблагодарен. В благодарность вам я буду от вас очень далеко.
- А мой угол, хлеб и мой привет...
- Да, да, пусть они подождут меня... Истомин почесал себя когтями по голой груди и добавил:
- Кончаю тем, что и за это не вправе обижаться, но только вот что: Каину угла-то ничьего не нужно... Прощайте, Бер, - вам здесь направо, а я пойду налево - таким манером, даст господь, мы друг другу на дороге не встретимся. Я, должно быть, уж не обойду вокруг света.
- Иди, - сказал ему спокойно Бер. - Аминь - иди, пока споткнешься на свою могилу, - ответил ему Истомин и пошел влево.
|< Пред. 209 210 211 212 213 След. >|