Островитяне   ::   Лесков Николай Семенович

Если б, говорит, ты не стоял возле меня, так я бы, кажется, не знала, что с собой делать?"

- А вечером же, глядите, не забудьте, приходите на полоскание зуб.

Что-то ужасно мне не хотелось, но, однако, обещал, что приду.

- И удава тащите.

Я обещал и это; но удав не пошел.

- Черт с ним совсем, - сказал он, когда я передал ему Шульцево приглашение и рассказывал, как тот усердно его просит.

Истомин наотрез отказался и, усевшись за пианино, начал что-то без толку напевать и наигрывать.

Я ушел один.

Полоскание зуб совсем не задалось: сам Шульц встал после сна невеселый, мне тоже не хотелось ни пить, ни говорить; Берте Ивановне, очевидно, хотелось спать, а Ида с Маней пришли на минутку и скоро стали снова прощаться. Я встал и пошел вслед за ними. Шульц и не удерживал; он сам светил нам, пока мы надевали свои шубы, зевал и, закрывая рукою рот, говорил:

- А тому удаву скажите, что это не по-приятельски. Я ему за это, как придет, стакан рейнвейну за шиворот вылью.

- Кто это "удав"? - спросила, идучи дорогою, тихо Ида.

Я говорю:

- Истомин.

- Уж и правда.

- Что это?

- Удав.

- Он вам не нравится?

- Не нравится.

Ида сделала гримасу.

- А за что, смею спросить?

- Он духов вызывает.

- Как это, - говорю, - духов?

- А так... привидений. Те лучше, которые вокруг себя живых людей терпят.