JК
Бриллианты для мышки :: Никольская Наталья
Страница: 9 из 39Много лет она преподавала в консерватории, а выйдя на пенсию продолжала репетировать на дому.
Игорь кивал – да, он иногда видел Жустьену Карловну. Величественная старуха, зимой закутанная в меха, а летом одетая в длинное строгое платье, привлекла бы чье угодно внимание. Передвигалась она не торопясь, опираясь на массивную дубовую трость. За осанку, величественный вид и манеры Жустьену Карловну во дворе прозвали «Генеральшей». А еще за то, что ее всегда сопровождала домработница. Да, Жустьена Карловна никогда не опускалась до того, чтобы самой мыть посуду, полы, стирать и гладить белье. Это всегда за нее делали другие,
Домработница Глафира или Глаша была не намного моложе своей хозяйки, но полненькая, бойкая, она каталась как шарик и везде успевала. Вот только по вечерам тянуло ее на лавочку, чтобы почесать язык с соседками. Те рассказывали ей о своем житье-бытье, а она им о жизни Генеральши. И теперь Глаша не утерпела, рассказала всем: «бриллиантики-то сперли, а как – непонятно. Все время то я, то хозяйка дома, шкатулочка-то на замке, а замок не взломан. Только камешки тю-тю. Кто это сделал и когда, непонятно».
– А что милиция говорит? – спросила Ирина.
– А ничего не говорит, – тут же откликнулась Бабуся, – Генеральша не хочет в ментовку обращаться. Ничего, мол, органы ихние ничего не найдут. Только нервы себе трепать.
Игорь кивал – да, он иногда видел Жустьену Карловну. Величественная старуха, зимой закутанная в меха, а летом одетая в длинное строгое платье, привлекла бы чье угодно внимание. Передвигалась она не торопясь, опираясь на массивную дубовую трость. За осанку, величественный вид и манеры Жустьену Карловну во дворе прозвали «Генеральшей». А еще за то, что ее всегда сопровождала домработница. Да, Жустьена Карловна никогда не опускалась до того, чтобы самой мыть посуду, полы, стирать и гладить белье. Это всегда за нее делали другие,
Домработница Глафира или Глаша была не намного моложе своей хозяйки, но полненькая, бойкая, она каталась как шарик и везде успевала. Вот только по вечерам тянуло ее на лавочку, чтобы почесать язык с соседками. Те рассказывали ей о своем житье-бытье, а она им о жизни Генеральши. И теперь Глаша не утерпела, рассказала всем: «бриллиантики-то сперли, а как – непонятно. Все время то я, то хозяйка дома, шкатулочка-то на замке, а замок не взломан. Только камешки тю-тю. Кто это сделал и когда, непонятно».
– А что милиция говорит? – спросила Ирина.
– А ничего не говорит, – тут же откликнулась Бабуся, – Генеральша не хочет в ментовку обращаться. Ничего, мол, органы ихние ничего не найдут. Только нервы себе трепать.