Отборное зерно   ::   Лесков Николай Семенович

На карточке было начертано карандашом: "Поздравьте! продал зерно сему благополучному россиянину и тремтете пьём. Окончив обед, приближайтесь к нам".

"Ну, - думаю, - вот этого я уже не сделаю", а он точно проник мои мысли и сам подходит.

- Кончил, - говорит, - батюшка, расстался, продал, но своему, русскому. Вот этот купчина весь урожай закупил и сразу пять тысяч задатку дал за мою пшеничку. Дело не совсем пустое - всего вышло тысяч на сорок. Собственно говоря - и то продешевил, но по крайней мере пусть пойдёт своему брату, русскому. Французы и англичанин из себя выходят - злятся, а я очень рад. Чёрт с ними, пусть не распускают вздоров, что у нас своего патриотизма нет. Пойдёмте, я вас познакомлю с моим покупателем. Оригинальный в своём роде субъект: из настоящих простых, истинно русских людей в купцы вышел и теперь страшно богат и всё на храмы жертвует, но при случае не прочь и покутить. Теперь он именно в таком ударе: не хотите ли отсюда вместе ударимся, "где оскорблённому есть чувству уголок"?

- Нет, - говорю, - куда же мне кутить?

- Отчего так? Здесь ведь чином и званием не стесняются, - мы люди простые и дурачимся все кто как может.

- То-то и горе, - говорю, - что я уже совсем не могу пить.

- Ну, нечего с вами делать, - будь по-вашему - оставайтесь. А пока вот пробежите наше условие - полюбуйтесь, как всё обстоятельно. Я, батюшка, ведь иначе не иду, как нотариальным порядком. Да-а-с, с нашими русачками надо всё крепко делать, и иначе нельзя, как хорошенько его "обовязать", а потом уж и тремтете с ним пить.