JК
Отчаянный :: Станюкович Константин Михайлович
Страница: 14 из 24Вроде быдто бунт и окажет…
— И отвечу! — возбужденнопромолвил Отчаянный.
— Ответишь? Отдадут тебя под суд и в штрафные — это как бог!
— Пусть! — раздраженно, возмущаясь Чижовым, ответил Митюшин.
— Пусть не пусть, а из-за фанаберии отдуешься… Насчет закона горячиться… Права, мол, имеешь? Тебе покажут права… И тебя же люди дураком назовут… Не суйся, мол, в чужую глотку… Мог бы за башковатость и старание в унтерцеры выйти… Ладил бы с начальством и жил бы по-хорошему, с опаской. А теперь за твое мечтание — крышка… Старший офицер строгий, не простит, — потому неповиновение. За это не прощают, не думай. И как пойдет опрос, дознаются, что ты насчет закона да про всякое начальство баламутил из-за своего языка… Не стеснялся своего звания… Вовсе, как дурак, втемяшился… А жил бы да жил, Митюшин, как прочие люди, если бы боцмана не оконфузил…
Отчаянный молчал, словно бы не находил слов, и, казалось, был подавлен.
И Чижов, подумавший, что Отчаянный струсил, прибавил:
— Одна есть загвоздка. Избавился бы от беды…
— Какая?
— Повинись перед боцманом. Тоже и ему не лестно, как в суде его обскажут… Пожалуй, простит… А тебе что?
Отчаянный серьезно ответил:
— Ай да ловко уважил! Спасибо, приятель!
— За что?.. Куда ты гнешь?
— Вполне открылся, какой ты есть, с потрохами!
— Видно, не нравится, что обо всем полагаю с рассудком?
— Даже с большим рассудком — обессудил меня дураком…
— Не лезь на рожон. Не полагай о себе… Помни, что» матрос.
— И отвечу! — возбужденнопромолвил Отчаянный.
— Ответишь? Отдадут тебя под суд и в штрафные — это как бог!
— Пусть! — раздраженно, возмущаясь Чижовым, ответил Митюшин.
— Пусть не пусть, а из-за фанаберии отдуешься… Насчет закона горячиться… Права, мол, имеешь? Тебе покажут права… И тебя же люди дураком назовут… Не суйся, мол, в чужую глотку… Мог бы за башковатость и старание в унтерцеры выйти… Ладил бы с начальством и жил бы по-хорошему, с опаской. А теперь за твое мечтание — крышка… Старший офицер строгий, не простит, — потому неповиновение. За это не прощают, не думай. И как пойдет опрос, дознаются, что ты насчет закона да про всякое начальство баламутил из-за своего языка… Не стеснялся своего звания… Вовсе, как дурак, втемяшился… А жил бы да жил, Митюшин, как прочие люди, если бы боцмана не оконфузил…
Отчаянный молчал, словно бы не находил слов, и, казалось, был подавлен.
И Чижов, подумавший, что Отчаянный струсил, прибавил:
— Одна есть загвоздка. Избавился бы от беды…
— Какая?
— Повинись перед боцманом. Тоже и ему не лестно, как в суде его обскажут… Пожалуй, простит… А тебе что?
Отчаянный серьезно ответил:
— Ай да ловко уважил! Спасибо, приятель!
— За что?.. Куда ты гнешь?
— Вполне открылся, какой ты есть, с потрохами!
— Видно, не нравится, что обо всем полагаю с рассудком?
— Даже с большим рассудком — обессудил меня дураком…
— Не лезь на рожон. Не полагай о себе… Помни, что» матрос.