Отец на час   ::   Дружников Юрий

АНЯ сидит на тахте, закутавшись в кусок пестрой материи, как в шаль. Играет на гитаре, поет страстный цыганский романс о безумной любви, встает, пританцовывает.

Танцуя, достает тетради, в руках пляшут учебники. Входит БОРОДКИН, с любопытством останавливается у двери, ставит инвентарь, держит в руках газету.

АНЯ (продолжая петь). Уравне-енья, и-эх, не ре-шены-ы!..

БОРОДКИН (зажигает свет, обнаружив себя). Уравне-енья, и-эх, не решены-ы! Оно и видно. Стоило матери уехать - началось.

АНЯ складывает шаль, кладет гитару. БОРОДКИН замечает, что Аня в шортах, свертывает газету трубочкой, действует как указкой.

БОРОДКИН. Это что?

АНЯ. Ничего особенного - модные шорты, только и всего. Сама сделала...

БОРОДКИН. Сама?! Но из чего? Из моих брюк, на которые я всю премию ухлопал. А ну, стягивай!

АНЯ. Ты их не носил.

БОРОДКИН. Стягивай! Приказываю!

АНЯ. Все равно уже поздно: я их немножко укоротила... Скажи лучше, почему от тебя опять пахнет?

БОРОДКИН. Это скипидар.

АНЯ (берет у него газету, обмахивается, как веером). Это портвейн! (Вздыхает.) Ты, наверное, голодный? Садись, обед разогрею, хотя ты и не заслужил. Мама велела кормить тебя каждый день. А я ее послушная дочь.

БОРОДКИН. А мне ты - не дочь?

АНЯ (пожав плечами). Не знаю... Но купила тебе даже лимонада.

БОРОДКИН. Мне - лимонаду?

АНЯ. Тебе - лимонада.

БОРОДКИН. Ладно, перетерпим.

АНЯ. Но мое терпение может кончиться. Для чего полы натираешь?

БОРОДКИН. Не ведаешь, для чего? (Смеется.