Открытие сезона   ::   Сорокин Владимир Георгиевич

Высоцкий резко ударил по струнам:

- Лукоморья больше нет, а дубооов пррростыл и след, дуб годится на паррркет, так ведь - нееет! Выходииили из избыыы здоровенннныя жлобыыы, поррубииили все дубыыы на гррробыыы!

Приземистая фигура побежала к ели, треща валежником.

Сергей поднял ружье, прицелился, сдерживая дрожь потных рук, и выстрелил быстрым дуплетом.

Грохот заглушил льющуюся из хвои песню.

Темная фигура повалилась, потом зашевелилась, силясь подняться. Пока Сергей лихорадочно перезаряжал, егерь привстал из-за куста и отвесил дважды из своей тулки.

Шевеленье прекратилось.

- А ты уймииись, уймииись, тоскааа, у меня в гррруди! Это только прррисказкааа - скаааазка впередиии! - протяжно пел Высоцкий.

Вглядываясь сквозь пороховой дым, Сергей снова поднял ружье, но егерь замахал рукой:

- Хватит, чего в мертвяка пулять. Идем смотреть...

Они осторожно пошли, держа ружья наготове.

Он лежал метрах в тридцати, раскинув руки, уткнувшись головой в небольшой муравейник.

Егерь приблизился первым и ткнул его сапогом в ватный бок. Труп не шевелился.

Сергей тюкнул сапогом окровавленную голову. Она безвольно откачнулась набок, показав ухо с приросшей к щеке мочкой. По уху ползали возбужденные муравьи.

Сергей положил ружье рядом и быстро вытащил из кожаных ножен висящий на поясе нож.

Егерь взял труп за руку и перевернул на спину.

Лицо было залито кровью, в которой копошились влипшие муравьи. Ватник был распахнут, на голой груди виднелись кровавые метки картечин.