Страница:
35 из 46
– Увы! Я не могу нарушать трудового законодательства, – ответил директор и, взяв авторучку, погрузился в считание. Я понял, что аудиенция окончена. Рухнула последняя моя надежда.
9. Утешение страдальцев
Я вернулся в Хворостово доживать последние каторжные дни. А Разводящий благоденствовал. Каждое утро к его калитке выстраивалась длинная терпеливая очередь. Он продавал огромные гладиолусы, исполинские тюльпаны, сказочно пышные ирисы и еще какие-то там сногсшибательно роскошные цветы. Цены он заламывал чудовищные, он обирал покупателей, но они даже не торговались. В очереди стояло немало молодых людей, то были влюбленные, желавшие порадовать своих избранниц небывалыми цветами; из таких субъектов – хоть веревки вей. Я невольно вспоминал, что в дни, когда ухаживал за Валентиной, однажды купил ей букет мимозы, трех рублей не пожалел. Но здесь дело пахло не трешками! Не раз я, в порыве справедливого негодования выбежав из бунгало, публично обвинял Разводящего в грабительстве, не раз призывал покупателей объявить ему бойкот и намять ему бока. В ответ я нарывался на грубые оскорбления и со стороны цветовода, и со стороны публики. А главное, Труба была всегда против меня, все время она держала меня на прицеле.
Что немного утешало – это встречи с Субмариной. Сдерживая слезы, изливали мы друг другу наши дачные печали.
– Меня моя хозяюшка Шлындрой окрестила, – жаловалась страдалица. – А разве я виновата, что здесь кругом кишат живописцы… Я теперь, когда хозяйки дома нет, овчарку ее подпаиваю.
|< Пред. 33 34 35 36 37 След. >|