Отныне и вовек   ::   Джонс Джеймс

Или, может, – тут он ухмылялся, – пойдешь прямо так, а вымоешься потом?

– Нет, – серьезно отвечал Пруит. – Я, пожалуй, сначала вымоюсь.

– Все пижонишь, – снова ухмылялся Тербер. – Ну, как знаешь.

А однажды Тербер спросил Пруита, не передумал ли он: может, все-таки займется боксом или бейсболом.

– Уж больно у тебя дохлый вид, малыш, – ухмыльнулся он. – Был бы ты спортсменом, не пришлось бы ходить на мороку.

– С чего ты взял, что я недоволен?

– А я не говорю, что ты недоволен, – радостно заявил Тербер. – Я просто сказал, что у тебя дохлый вид. Ты дошел до ручки.

– Рассчитываешь заставить меня пойти в боксеры? – мрачно спросил Пруит. – Не выйдет. Я что угодно вынесу. Вы с Динамитом зря стараетесь. У вас против меня кишка тонка. Конечно, у тебя сержантские нашивки, а то бы я с тобой поговорил. Не кулаками, так ножичком пощекотал бы тебя темной ночкой на Ривер-стрит.

– Пусть тебя мои нашивки не смущают, малыш, – хохотнул Тербер. – Надо будет, сниму рубашку. Могу прямо сейчас.

– Ты бы с удовольствием, да? – усмехнулся в ответ Пруит. – Хочешь упечь меня на год за решетку? – И, повернувшись, он двинулся к лестнице.

– А с чего ты вдруг приплел Хомса? – крикнул Тербер ему вслед. – Он-то тут при чем?

Были и другие досадные мелочи.