Отныне и вовек   ::   Джонс Джеймс

Высокие, под самый потолок, шкафы, бесчисленные полки и горы ящиков плотно обступали самодельный письменный стоя, за которым сидел Никколо Лива, рядовой первого класса, специалист четвертого разряда. Его тонкий нос жирно поблескивал в лужице света от настольной лампы. Хилый и такой бледный, словно вместо крови ему в вены вкачали тусклый сумрак его владений, Лива старательно тюкал двумя пальцами на пишущей машинке.

– Тебе бы, Никколо, власяницу и бадью с пеплом, хоть завтра причислили бы к лику святых, – сказал Тербер, которого любящая мать назвала в честь святого Антония.

– Иди к черту, – не отрываясь от машинки, огрызнулся Лива. – Этот переведенный еще не доложился?

– Святой Никколо из Вахиавы, – продолжал дразнить его Тербер, – тебе не обрыдла такая жизнь? Небось даже в штанах все заплесневело.

– Он доложился или нет? Я ему уже все выписал.

– Не доложился он. – Тербер облокотился на прилавок. – Я лично буду только рад, если он вообще не явится.

– Да? Почему? – невинно спросил Лива. – Я слышал, он отличный солдат.

– Он дубина, – ласково сказал Тербер. – Я его знаю. Упрямый болван… Ты давно не заглядывал к Мамаше Сью? Ее девочки живо тебе плесень выведут. Они это умеют.

– На какие шиши я туда пойду? Вы мне тут что, много платите? Между прочим, говорят, этот Пруит классный боксер, – не без ехидства заметил Лива. – Ему самое место в зверинце Динамита.

– А я, значит, корми еще одного дармоеда.