Страница:
98 из 111
Потом он перевел глаза — и увидел еще одну тень. Никакого человека рядом с ним не было и вообще ни души вокруг. Никого. А тень была. Он испугался и подумал: кто это? Не брат ли мой умерший, не Коля?
Они отставали когда-то вместе, и если бранят, то обоих, голодны, так тоже оба.
Стал чаще являться ему Коля, братик двоюродный. Появлялся он таким, каким был при жизни, только губы спекшиеся. Он подходил и вроде бы садился недалеко от Леши и вроде бы все котомку его трогал. И упрекал:
— Не жалеешь меня, Леша, не плачешь по мне.
Леша оправдывался:
— Я не плачу, и ведь обо мне никто плакать не станет.
Братик Коля тяжело вздыхал. Трогал котомку. Сидел у костра и говорил о недолгой своей жизни — так, мол, и догонял я всю жизнь. Так и мучился. Так и не отдохнул ни одной ночи.
— А я? — спрашивал Леша. — А я отдохнул?
— Верно. И ты тоже, — печалился братик Коля и наконец таял, таял и исчезал.
Леша смотрел на огонь, глаза слипались. Но спать было нельзя, надо было уже идти; и он вставал.
У костра. Ночь. Сидят пастухи... Вдруг слышно, бежит кто-то. Пастух берет было ружье, но откладывает в сторону — шаги больно легки, нет, не жеребенок, еще легче, и не горная коза... Вдруг в свет огня вбегает худенький подросток Леша.
— А?.. — Он оглядывается, озирается, понимает свою ошибку. И вскрикнув — вновь убегает.
Пастухи переговариваются:
— Полоумный...
— Так и бегает ночами, бедный. Отстал, своих догоняет.
|< Пред. 96 97 98 99 100 След. >|