Оттепель   ::   Эренбург Илья

Иван Васильевич знает, что если написать в Москву о непорядках, там только поморщатся, скажут: "Журавлев паникует". Люди любят узнавать приятные новости, а когда им подносят вместо меда перец, они сердятся. Он иногда говорит жене: "Нужно уметь и промолчать". Лена видит в этом трусость. А ведь Журавлев три года провоевал, был у Ржева в самое трудное время, и боевые товарищи помнят его как человека смелого. Вспоминая годы войны, он однажды сказал Лене: "Могли убить, это бесспорно. Но умереть - не штука. А вот поставят тебя и скажут: "Отчитывайся", - это другая музыка..."

Что бы ни говорили противники Журавлева, завод был на хорошем счету: за шесть лет ни одного прорыва. Правда, замминистра сказал Ивану Васильевичу, что фондами на жилстроительство он распорядился незаконно, но Журавлев решил: это для проформы... Министерство, как и я, заинтересовано прежде всего в продукции. Разумеется, он поспешил успокоить замминистра: все рабочие обеспечены жилплощадью, катастрофического ничего нет, а подготовка к строительству трех корпусов уже начата. Действительно, в конце года были утверждены и проекты и смета, но с домами Журавлев не торопился. Председатель завкома после пленума ЦК ему осторожно сказал: "Иван Васильевич, вы читали, что пишут? Давно бы нужно обеспечить людей жилплощадью..." Журавлев ответил: "Обеспечим", - но над словами Сибирцева не задумался: Иван Васильевич, будучи человеком неглупым, гибкостью ума не отличался.

Осенью в "Известиях" была напечатана статья о заводе. Журавлев строго сказал корреспонденту: "Про меня нечего писать.