Пьесы в прозе   ::   Набоков Владимир Владимирович

Просто вспомнил, как был у вас шафером и все такое. Бывают такие дни, когда вспоминаешь.

Любовь.

Что это: угрызения совести?

Ревшин.

Бывают такие дни... Время летит... Оглянешься...

Трощейкин.

О, как становится скучно... Вы бы, сэр, лучше зашли в библиотеку и кое-что подчитали: сегодня днем будет наш маститый. Пари держу, что он явится в смокинге, как было у Вишневских.

Ревшин.

У Вишневских? Да, конечно... А знаете, Любовь Ивановна, чашечку кофе я, пожалуй, все-таки выпью.

Любовь.

Слава тебе боже! Решили наконец. (Уходит.)

Ревшин.

Слушайте, Алексей Максимович, -- потрясающее событие! Потрясающе-неприятное событие!

Трощейкин.

Серьезно?

Ревшин.

Не знаю, как вам даже сказать. Вы только не волнуйтесь, -- и, главное, нужно от Любови Ивановны до поры до времени скрыть.

Трощейкин.

Какая-нибудь... сплетня, мерзость?

Ревшин.

Хуже.

Трощейкин.

А именно?

Ревшин.

Неожиданная и ужасная вещь, Алексей Максимович!

Трощейкин.

Ну так скажите, черт вас дери!

Ревшин.

Барбашин вернулся.

Трощейкин.

Что?

Ревшин.

Вчера вечером. Ему скостили полтора года.

Трощейкин.

Не может быть!

Ревшин.

Вы не волнуйтесь. Нужно об этом потолковать, выработать какой-нибудь модус вивенди.

Трощейкин.

Какое там вивенди... хорошо вивенди. Ведь... Что же теперь будет? Боже мой... Да вы вообще шутите?

Ревшин.