Пьесы в прозе   ::   Набоков Владимир Владимирович

Вы его видели или нет?

Ревшин.

Видел. Без двадцати двенадцать он вышел вместе с Аршинским.

Трощейкин.

Ага!

Ревшин.

В светло-сером костюме. Выбрит, как бог, а выражение на лице ужасное: черные глаза горят, на губах усмешка, брови нахмурены. На углу он распрощался с Аршинским и вошел в ресторан. Я так, незаметно, профланировал мимо и сквозь витрину вижу: сидит за столиком у окна и что-то записывает в книжечку. Тут ему подали закуску, он ею занялся, -- ну а я почувствовал, что тоже смертный, и решил пойти домой позавтракать.

Трощейкин.

Значит, он был угрюм?

Ревшин.

Адски угрюм.

Трощейкин.

Ну, кабы я был законодателем, я бы за выражение лица тащил бы всякого в участок -- сразу. Это все?

Ревшин.

Терпение. Не успел я отойти на пять шагов, как меня догоняет ресторанный лакей с запиской. От него. Вот она. Видите, сложено и сверху его почерком: "Господину Ревшину, в руки". Попробуйте угадать, что в ней сказано?

Трощейкин.

Давайте скорей, некогда гадать.

Ревшин.

А все-таки.

Трощейкин.

Давайте, вам говорят.

Ревшин.

Вы бы, впрочем, все равно не угадали. Нате.

Трощейкин.

Не понимаю... Тут ничего не написано... Пустая бумажка.

Ревшин.

Вот это-то и жутко. Такая белизна страшнее всяких угроз. Меня прямо ослепило.

Трощейкин.

А он талантлив, этот гнус. Во всяком случае, нужно сохранить. Может пригодиться как вещественное доказательство.