Пьесы в стихах   ::   Набоков Владимир Владимирович

головки две на выпуклой эмали,-

ты и Давид: тебе здесь восемь лет,

Давиду -- шесть; я этот амулет -

дар матери -- всегда ношу на теле;

и тут меня он спас на самом деле:

поверишь ли, -- что эти дикари

метнулись прочь, как тени -- от зари,

ослеплены смиренным талисманом!

Роберт

О, говори! Во мне светлеет кровь...

Не правда ль, мир -- любовь, одна любовь,-

румяных уст привет устам румяным?

Иль мыслишь ты, что жизнь -- больного сон?

Что человек, должник природы темной,

отплачивать ей плачем обречен?

Что зримая вселенная -- огромный,

холодный монастырь, и в нем земля -

черница средь черниц золотоглазых -

смиренно смерти ждет, чуть шевеля

губами? Нет! В живых твоих рассказах

не может быть печали; уловлю

в их кружеве улыбку... Брат! Давно я

злодействую, но и давно скорблю!

Моя душа -- клубок лучей и гноя,

смесь жабы с лебедем... Моя душа -

молитва девушки и бред пирата;

звезда в лазури царственной и вша

на смятом ложе нищего разврата!

Как женщина брюхатая, хочу,

хочу я бога... Бога... слышишь,-- бога!

Ответь же мне,-- ты странствовал так много! -

Ответь же мне -- убийце, палачу

своей души, замученной безгласно,-

встречал ли ты Его? Ты видел взор

персидских звезд; ты видел, странник страстный,

сияющие груди снежных гор,

поднявшие к младенческой Авроре

рубины острые; ты видел море,-

когда луна голодная зовет

его, дрожит, с него так жадно рвет

атласные живые покрывала

и все сорвать не может...

И ласкал

мороз тебя в краю алмазных скал,

и вьюга в исступленье распевала...