ПАТОЛОГИИ   ::   Прилепин Захар

- Братья по оружию и по отсутствию разума! - говорю. Какая разница, что говорю. Семёныч, отец родной! Плохиш, поджигатель, твою мать! Гоша! Хасан! Родные мои…

И курить.

И обратно.

Водка, конечно, быстро кончилась.

Но раз Семёныч сказал, что десять, значит, так тому и быть. Не девять и не одиннадцать. Десять. Мы всё понимаем. Приказ, всё-таки…

Ещё бы одну и хорош. Тсс!

Мы, чай, не с пустыми руками из дома приехали. Засовываю пузырь спирта за пазуху и поднимаюсь на второй этаж. Наши пацаны уже ждут. У Хасана кружка, у Саньки Скворца луковица. Полный комплект.

Стукаемся кружками. Глот-глот-глот.

Опять стукаемся.

Ещё пьём.

…Не надо бы курить. А то мутит уже.

Саня Скворец медленно по стене съезжает вниз, присаживается на корточки.

Глаза тоскливые.

Хасан пошел отлить. Плохиш побежал за Хасаном, и с диким криком прыгнул ему на шею, - забавляется.

Съезжаю по стене, сажусь на корточки напротив Саньки.

Всё понимаю. Не надо об этом говорить. Мы сегодня лишили жизни восемь человек.

Пойдем-ка, Саня, спать.

Я часто брал Дэзи за голову, и пытался пристально посмотреть ей в глаза. Она вырывалась.

Дэзи была умилительно красивой дворнягой. Пытаясь заглянуть в глубины памяти, - а где как не там, я смогу увидеть Дэзи, ведь фотографий ее нет, - мне она кажется нежно синего окраса, в чёрных пятнах, с легкомысленным хвостом, с вислыми ушами спаниеля. Но цвета детства обманчивы.