JК
Падение Парижа :: Эренбург Илья Григорьевич
Страница: 607 из 650Они столько повидали за эти дни! Лежали под пулеметным огнем, громили поезда, плакали перед отравленными колодцами. Многие потеряли близких, и все потеряли надежду. Уходя, они не знали, что Париж окружен. Дойдя до Шартра, до Орлеана, до Жиена, они увидели немцев. Их остановили, погнали назад. Они возвращались в родной город, как пойманный беглец в острог. И мать, озираясь в испуге на немцев, шептала раскричавшемуся ребенку: «Тише!..»
Дениз увидала на стене плакат: немецкий солдат держит ребенка; ему доверчиво улыбается женщина; подписано: «Вот покровитель французского населения!» А рядом обрывки старой театральной афиши: «Одеон… Премьера… «Укрощение строптивой»… Глаза немца были синими и блестящими. Эти глаза теперь отовсюду глядели на Дениз. Она отворачивалась, глаза показывались снова; она перешла на другую сторону – та же ярко-синяя эмаль. И, не выдержав, Дениз вскрикнула – глаза, отделившись от стены, шли навстречу. Она не сразу поняла, что это – живой человек. А лейтенант игриво почмокал губами.
Дениз вышла на авеню де Гобелен. На самом припеке стояла очередь – двадцать или тридцать женщин. Потом заметались платки, космы, кошелки:
– Солдат ищут!..
Женщины кинулись к соседнему дому, и на асфальт пролилось синеватое, жидкое молоко. Полицейские вывели из ворот юношу. На нем были солдатские штаны, синяя рабочая блуза. Кто-то крикнул:
– Мать пропустите!
Старуха (Дениз в первую минуту показалось, что это – Клеманс) подошла к солдату, крепко его обняла. Он шепнул:
– Прощай, мама!
Его втолкнули в фургон.
Дениз увидала на стене плакат: немецкий солдат держит ребенка; ему доверчиво улыбается женщина; подписано: «Вот покровитель французского населения!» А рядом обрывки старой театральной афиши: «Одеон… Премьера… «Укрощение строптивой»… Глаза немца были синими и блестящими. Эти глаза теперь отовсюду глядели на Дениз. Она отворачивалась, глаза показывались снова; она перешла на другую сторону – та же ярко-синяя эмаль. И, не выдержав, Дениз вскрикнула – глаза, отделившись от стены, шли навстречу. Она не сразу поняла, что это – живой человек. А лейтенант игриво почмокал губами.
Дениз вышла на авеню де Гобелен. На самом припеке стояла очередь – двадцать или тридцать женщин. Потом заметались платки, космы, кошелки:
– Солдат ищут!..
Женщины кинулись к соседнему дому, и на асфальт пролилось синеватое, жидкое молоко. Полицейские вывели из ворот юношу. На нем были солдатские штаны, синяя рабочая блуза. Кто-то крикнул:
– Мать пропустите!
Старуха (Дениз в первую минуту показалось, что это – Клеманс) подошла к солдату, крепко его обняла. Он шепнул:
– Прощай, мама!
Его втолкнули в фургон.