Падение Парижа   ::   Эренбург Илья Григорьевич

Потом – сын Поля Тесса с нами! Конечно, для тебя это – драма. Но какой резонанс! Поэтому они и хотели сорвать. Молодец, честное слово, молодец! Андре, ты почему молчишь?

– Не знаю, право, что сказать.

– То есть как это не знаешь?..

– О таких вещах надо долго думать. А мне особенно. Ты сам сказал, что у меня «большая передача»…

Рядом шла молодая женщина, без шляпы, с круто вьющимися волосами; у нее был вид навсегда изумленный; глаза лунатика или ночной птицы. Она шла молча; потом вдруг остановилась:

– Люсьен, ключ у тебя? Я до работы зайду домой.

Люсьен спохватился:

– Я забыл вас познакомить. Жаннет Ламбер, актриса. Это мои школьные товарищи: Андре Корно, Пьер Дюбуа. Зайдем в кафе, потом я тебя отвезу в студию.

В кафе было пусто. За перегородкой играли в карты: «А у меня дама!»… Андре жадно пил пиво. Потом он поглядел сбоку на Жаннет и смутился: какие глаза! Попробовали вспоминать школьные годы, но разговор не вышел. Даже Пьер притих: устали от духоты, от шума.

К стойке подошли двое – навеселе; заказали по рюмочке. Один, человек лет сорока, в фуражке посыльного, громко сказал:

– Если, например, отнимают ногу, это ведь дерьмо?

Другой, помоложе, ответил:

– Нет. Это дважды два четыре.

Посыльный бросил монету в орган, и все зажмурились от рева. Пьер запел:

– «Ищу мою Тити-ину…» Помнишь? Это после войны пели, когда мы зубрили герундии.