JК
Падение :: Голестан Эбрахим
Страница: 13 из 61А кошка, когда он так внезапно вздрогнул, отошла, села поодаль и стала вылизывать лапку.
В нем что-то зарождалось, что-то горькое, оно росло, раскрывалось, и горечь овладевала им все сильней. Он схватил зеркало и бросил в кошку. Кошка убежала. Он вышел следом.
Солнце уже покинуло двор. Он в нерешительности остановился возле бассейна. С улицы доносились крики и топот играющих детей. Их гомон раздражал его. В поисках кошки он окинул взглядом цветник, где земля, утоптанная от постоянной беготни детей, была склизкой от мыльной воды, выплескиваемой после стирки, и бедный соседский домишко, перед которым росло всего три гранатовых деревца, чьи плоды, не успев созреть, становились игрушками под ногами ребятишек.
Тут он увидел свою пушистую голубоглазую кошку, шагавшую тихо и неспешно через двор. На улице шумели дети, а кошка шла медленно, обнюхивая все, что попадалось на пути. Он тихонько позвал: «Зиба, Зиба!» – и пошел за ней. Кошка сначала ощетинилась, но потом спокойно и привычно остановилась. Он схватил ее и стиснул так, что она вопросительно и страдальчески мяукнула. Он посмотрел ей в глаза. Хотел бросить ее о землю, но она смотрела все так же удивленно, и это лишало его сил, бросало в дрожь. И тогда он сильно ударил ее по голове, потом еще сильней, кошка извивалась, пытаясь освободиться, и выла, а он, часто и горячо дыша, твердил приглушенно и злобно: «Гадина… гадина…» И бил ее головой о стенку бассейна. Он был весь в ожидании – не шевельнется ли она хоть чуть-чуть.
В нем что-то зарождалось, что-то горькое, оно росло, раскрывалось, и горечь овладевала им все сильней. Он схватил зеркало и бросил в кошку. Кошка убежала. Он вышел следом.
Солнце уже покинуло двор. Он в нерешительности остановился возле бассейна. С улицы доносились крики и топот играющих детей. Их гомон раздражал его. В поисках кошки он окинул взглядом цветник, где земля, утоптанная от постоянной беготни детей, была склизкой от мыльной воды, выплескиваемой после стирки, и бедный соседский домишко, перед которым росло всего три гранатовых деревца, чьи плоды, не успев созреть, становились игрушками под ногами ребятишек.
Тут он увидел свою пушистую голубоглазую кошку, шагавшую тихо и неспешно через двор. На улице шумели дети, а кошка шла медленно, обнюхивая все, что попадалось на пути. Он тихонько позвал: «Зиба, Зиба!» – и пошел за ней. Кошка сначала ощетинилась, но потом спокойно и привычно остановилась. Он схватил ее и стиснул так, что она вопросительно и страдальчески мяукнула. Он посмотрел ей в глаза. Хотел бросить ее о землю, но она смотрела все так же удивленно, и это лишало его сил, бросало в дрожь. И тогда он сильно ударил ее по голове, потом еще сильней, кошка извивалась, пытаясь освободиться, и выла, а он, часто и горячо дыша, твердил приглушенно и злобно: «Гадина… гадина…» И бил ее головой о стенку бассейна. Он был весь в ожидании – не шевельнется ли она хоть чуть-чуть.