Падение   ::   Голестан Эбрахим

Он не находил покоя, пока наконец не получил облегчения, обратившись за помощью к самому себе и пустив в ход руки. Дыхание жены стало неслышным. Глубокая тишина стояла в комнате, и он чувствовал, что в этой тишине кто-то смотрит на него и слушает, и раньше тоже так было; но теперь это уже не смущало его, он больше не стыдился и своего недавнего плача – все это уже не несло в себе осуждения. Он теперь изменился, и все это ничего для него не значило, потому что все это не имело отношения к его открытию, к тому, что он только что нашел для себя и что уже никогда не потеряет. Это – его и только его, он сам по себе и не нуждается ни в ком, ни от кого не зависит. Он сам заменит для себя всех прочих, а все, что вне его, – чужое, а внутри него – он сам, единственно близкий, и этой близости для него достаточно.

Наутро, когда он проснулся, эта близость осталась где-то между сном и пробуждением, а вместо нее были тревога и сомнение – было это или нет? А когда жена, свернув постель, посмотрела на него, он без страха встретил ее взгляд. Еще вчера он пришел бы в трепет, но сегодня было не то, что вчера. Теперь его уже не бросало в дрожь от взгляда жены, и он, несмотря на все свое смятение (оно хоть и утихло, но все же не совсем прошло), выдержал этот взгляд. Проглотил слюну и выдержал этот взгляд, который должен был уничтожить его, и даже попытался в ответ презрительно посмотреть на жену.

Он продолжал держаться, а жена становилась все холоднее и постоянно выказывала ему свое равнодушие.