Память, говори (пер. С. Ильин)   ::   Набоков Владимир Владимирович

Страница: 324 из 358

Из молодых писателей, возникших уже в изгнании, он был самым одиноким и самым надменным. С выхода первого его романа в 1925-ом году и во все последующие пятнадцать лет, пока он не исчез так же загадочно, как появился, его творения возбуждали в критиках острое и отчасти болезненное любопытство. Подобно тому как в прежней России марксистские критики восьмидесятых годов могли порицать его за отсутствие интереса к экономическому устройству общества, так и жрецы эмигрантской беллетристики возмущались отсутствием у него религиозных прозрений и моральной озабоченности. Все в нем не могло не оскорблять русского чувства нормы и в особенности той русской благопристойности, которую, например, американцы столь опасно оскорбляют в наши дни, позволяя себе в присутствии высших советских военных чинов валяться по креслам, засунув обе руки в карманы штанов. И напротив, поклонники Сирина высоко, и может быть слишком высоко, ставили его необычный слог, алмазную точность, деятельное воображение и прочее в том же роде. На русских читателей, вскормленных решительной прямотой русского реализма и повидавших фокусы декадентского жульничества, сильное впечатление производила зеркалистая угловатость его ясных, но жутковато обманчивых фраз, и сам тот факт, что подлинная жизнь его книг протекает в строе его речи, который один критик сравнил с “окнами, открытыми в смежный мир… метелью следствий, тенью, оставленной караваном мыслей”.

|< Пред. 322 323 324 325 326 След. >|

Java книги

Контакты: [email protected]