Памяти Кампанеллы   ::   Пьецух Вячеслав

Солнце стояло уже высоко, жемчужно белели поля окрест, из печных труб там и сям валили густо-серые, какие-то ватиновые дымы, с задов доносились истерические женские голоса, со стороны дома напротив остро несло соляркой - там мальчишка-подросток пытался завести трактор, остервенело, совершенно по-взрослому матерясь. Хлопнула дверь, и появился один из моих товарищей по ночлегу; он прошел мимо, кашляя и давясь, вышел за калитку, приблизился к голубому "уазику", стоявшему у ворот, и, глядя в небо, долго мочился на колесо. Я подошел к нему и спросил:

- Вы, случаем, едете не в Мордасов?

- В Мордасов-то в Мордасов, - отозвался он, застегивая штаны.

- Пожалуйста, возьмите меня с собой!

Мой давешний сосед ничего не сказал в ответ, однако по выражению его спины я понял, что он меня в попутчики нехотя, но берет.

По профессии он оказался зубным врачом, я это зачем-то перво-наперво выяснил, как только мы выехали за околицу, которую символизировал столб с подвешенным к нему билом; затем мы взяли правее, вдоль коровника, зерносушилки и сельского кладбища, утыканного надгробиями из органического стекла, затем вырулили на столбовую дорогу и потащились на второй передаче, то и дело увязая в грязи цвета шоколада, консистенции кислого молока. По сторонам дороги кружили стаи ворон, как-то меланхолически кружили, точно со скуки, от нечем себя занять.

- А кто такой Хорошьянц? - завел я разговор, чтобы тоже как-то себя занять.

- Маг и волшебник, - последовало в ответ. - Вообще он директор химзавода, но прежде всего кудесник, каких еще поискать...

- В таком случае его-то мне и нужно! - отметил я.

Потом мы долго ехали молча, и только однажды зубной врач ни с того ни с сего запел.