JК
Печальные музыканты :: Андерсон Шервуд
Страница: 37 из 38Двое пьяных вышли из двери дама и остановились на крыльце. Один из них вцепился обеими руками в перила, другой тянул его за рукав.
- Пошел вон, говорят тебе, пошел вон! - бормотал пьяный, продолжая цепляться за перила.
Уил вернулся домой усталый и с трудом поднялся по лестнице. "Черт побери, с чем угодно человек может справиться, надо только знать, с чем имеешь дело!"
Войдя к себе в комнату, Уил зажег свет и уселся на край кровати. Старый корнетист сразу же накинулся на него, как маленький зверек, который сидит, притаившись где-нибудь в лесу под кустом, и вдруг дождался добычи. Он притащил к Уилу в комнату свой корнет; в глазах его блеснул какой-то дерзкий огонек. Стараясь твердо держаться на своих слабых ногах, он вышел на середину комнаты и заявил:
- Я все равно буду играть! Пускай говорит, что хочет, а играть я буду!
Он приложил корнет к губам, взял несколько нот, но так слабо, что даже Уил, который сидел совсем рядом, еле мог их расслышать. В глазах старика заблестели слезы.
- Губы мои никуда не годятся, - сказал он и протянул корнет Уилу. Нате-ка, поиграйте вы!
- Уил, сидевший все это время на краю кровати, улыбнулся. Его осенила какая-то мысль, и он вдруг почувствовал, что мысль эта может его успокоить. Здесь вот, да, здесь, в этой самой комнате, перед ним стоит мужчина, но разве это мужчина? Это ребенок, такой же точно ребенок, как и сам Уил. Да, старик этот действительно всегда был ребенком и, должно быть, всегда им останется. Но так, ли уж это страшно? Всюду ведь есть дети.
- Пошел вон, говорят тебе, пошел вон! - бормотал пьяный, продолжая цепляться за перила.
Уил вернулся домой усталый и с трудом поднялся по лестнице. "Черт побери, с чем угодно человек может справиться, надо только знать, с чем имеешь дело!"
Войдя к себе в комнату, Уил зажег свет и уселся на край кровати. Старый корнетист сразу же накинулся на него, как маленький зверек, который сидит, притаившись где-нибудь в лесу под кустом, и вдруг дождался добычи. Он притащил к Уилу в комнату свой корнет; в глазах его блеснул какой-то дерзкий огонек. Стараясь твердо держаться на своих слабых ногах, он вышел на середину комнаты и заявил:
- Я все равно буду играть! Пускай говорит, что хочет, а играть я буду!
Он приложил корнет к губам, взял несколько нот, но так слабо, что даже Уил, который сидел совсем рядом, еле мог их расслышать. В глазах старика заблестели слезы.
- Губы мои никуда не годятся, - сказал он и протянул корнет Уилу. Нате-ка, поиграйте вы!
- Уил, сидевший все это время на краю кровати, улыбнулся. Его осенила какая-то мысль, и он вдруг почувствовал, что мысль эта может его успокоить. Здесь вот, да, здесь, в этой самой комнате, перед ним стоит мужчина, но разве это мужчина? Это ребенок, такой же точно ребенок, как и сам Уил. Да, старик этот действительно всегда был ребенком и, должно быть, всегда им останется. Но так, ли уж это страшно? Всюду ведь есть дети.