Пелагея   ::   Абрамов Федор Александрович

- Нуто те-трусики.

- Трусики! Печь бестолковый! Вот где у меня трусики-то. Смотри! - И Алька со смехом оттянула тугой розовый пояс.

- Тоже кабыть шелковые, - пробурчала Маня-маленькая.

- Я вся шелковая, - хвастливо объявила Алька и, придерживая руками подол платья, игриво повернулась на высоких каблуках.

- Алька, Алька, бесстыдница! - крикнула из-за занавески Анисья, - Разве так баско?

- А чего не баско-то? Не съедим.

- Нельзя так. Она еще ученица, - сказала Анисья и строго посмотрела иа Маню-большую.

- Ученица! Нынешняя ученица - знаем: рукой по парте водит, а ногой парня ищет. Алька! Кого я вчерась видела - огороду с солдатом подпирает?

Алька нахмурилась:

- Ври, вралья! Буду я с солдатом. Я с солдатом-то близко никогда не стаивала.

- Ну, тогда с золотыми полосками. Так?

Против этого Алька возражать не стала.

- Вишь ведь, вишь ведь, - опять зацокала языком

Маня-большая, - кровь в ей ходит! А колобашки-то! Колобашки-то! Колом не прошибешь!

- Хватит, хватит, Архиповна. Я отродясь таких речей не люблю.

- И я не люблю, - подала свой голос Маня-малснькая. - У ей все срам на языке. Я тоже девушка.

Тут Алька от смеха повалилась грудью на стол. А у Мани-большой так и запылал левый газ зеленым угарным огнем-верная примета, что где-то уже подзаправилась.