Пенаты   ::   Галкина Наталья Всеволодовна

— Адельгейда велела привести вас к ним, она за вами присмотрит. Переночуете в тепле, она натопила, утром все будет хорошо.

Ему не улыбалась перспектива ночевать в доме Николая Федоровича.

— Нет уж, — сказал он, — я пойду на свою верандочку. Все и так хорошо .

Он сделал шаг, его качнуло еще раз, Лара подхватила его под руку.

— А вот теперь совсем замечательно, — сказал он.



Глава двадцать третья



Осока. — Лодка, темнота, август... — Многим не спится.

Ночью начался ветер, несильный, сосны не особо шумели, не особенно завывало на чердаке, но иногда тихие звуки мешали ему больше громких; на сей раз то был шорох осоки, острый, сухой, серо-голубой, чуть скрежещущий, проникающий в уши, в мозг, несущий тревогу, неприкаянный звук нежилых мест. Дома на берегу располагались в принципиально нежилом месте.

Острый шорох, шелест, почти скрип не вполне земной травы. У него к осоке отношение сохранялось особое; в детстве, пытаясь ее сорвать, он сильно порезал палеи ее светлым лезвием, стал зализывать ранку, маленькая зверушка, и узнал, выяснил: кровь солоновата на вкус, подобна морской воде! Соль, кровь, осока, море, он сам с той поры находились для него в явной взаимосвязи. Шум осоки волновал его всю жизнь, вызывал в его венах и артериях подобие микроскопического прибоя.