Пенсионеры   ::   Можаев Борис Андреевич

– Поступила жалоба от гражданки Криволаповой Евдокии Семеновны на Силантьева Парамона Ивановича и на Черепенникова Федула Матвеевича в том, что они, отперев замок, вошли в дом Криволаповой, выпили осадки от пива, хлебную опару и съели на закуску картошку для поросенка. Посему поросенок визжал, когда пришла хозяйка. Вопросы имеются?

– Судить их надо колхозным судом чести!

– Хорошенько их приструнить! Они, как попы, по дворам шастают…

– В таком разе суд колхозной чести занимает свои места в составе председателя Фетиньи Петровны и заседатели – я и Егор Иванович.

– Подсудимые, встаньте! – приказывает Фетинья Петровна, глядя в папку Федосея Ивановича.

Федул и Парамон встают. Парамон в отличие от Федула сух, с бритым морщинистым лицом; впалые щеки придают ему мрачный аскетический вид, и смотрит он в пол, как заговорщик.

– Как вы проникли в избу Криволаповой?

– Подошли – замок висит… Ну, мы его шевельнули. Я шевельнул замочек ай ты, Федул? – спрашивает Парамон.

– Чего его шевелить? Это он от ветру.

– От ветру?! Эх, бесстыжие ваши глаза, – встает Криволапиха. – Небось палец-то об замок зашиб?

Парамон тычет в ее сторону обвязанным тряпицей большим пальцем:

– На, посмотри, на нем шкуры нет!

– А чо у тебя с пальцем-то? – спрашивает Фетинья Петровна.

– Чирьяка под ногтем. Фельдшер говорит: исделай ванную и помочи… Авось отмякнет. Я скипятил чугунок да сунул туда палец-то. Вся шкура и спустилась, как чулок.

– Не отвлекайтесь! Что в избе делали? – строго спрашивает председатель сельсовета.