Пенсионеры   ::   Можаев Борис Андреевич

Фетинья Петровна зарделась до ушей:

– Дак ежели каждый, кто вернулся, пойдет к нам в колхоз на пензию, тогда чо же будет? На трудодни не хватит.

– Расшиби вас паралик!..

– Я в таком деле несогласная.

Бабы зашумели, заволновались.

– Цыц вы, проклятущие! – не вытерпел Парамон и встал с места спиной к президиуму, лицом к задним рядам, где на скамьях густо сидели колхозницы. – Вам какое равноправие дадено? Голосовать?! Вот и сидите – ждите. А тут мы и без вас разберемся.

– Ты уж помалкивай, Лотоха! – крикнула на него Фетинья Петровна. – Ишь раскричался! Мы еще разберем тебя за домашнее самоуправство.

– Какое ишшо самоуправство? – Парамон с вызовом обернулся и наклонил голову, словно бодаться решил.

– На жену кто руку подымал?

– А ежели за дело? Что ж это за порядок завели: бабу свою нельзя поучить? Дак она тебе на шею сядет. – Он стукнул себя по сухой и морщинистой шее.

– Тебе сядешь на шею…

– Дан на его шее, ровно на суку, воробей, может, и усядется.

Парамон азартно замахал руками, стараясь унять смеявшийся зал.

– Садись, садись, – кивнул ему председатель колхоза. – Дойдет и до тебя черед.

– Мы еще разберем его… Кто у Криволаповой опару хлебную выпил? – Фетинья Петровна погрозила пальцем.

– Может, мякину ишшо съел? – огрызнулся Парамон, но сел быстро, как в воду нырнул.

А Викул, чуя, что его «пензия» ускользает, поднял руку и помахал шапкой:

– Я в колхоз вступал ай нет?

– Вступал, – ответил Минеевич.