JК
Переяславская Рада (Том 1) :: Рыбак Натан
Страница: 695 из 789О, он хорошо знал таких людей! А когда над долиною, где стояла гута, увидел сизый дым, а потом трубу, и уже под конец – самую гуту, от сердца отлегло. Может, и набрехал есаул Омелько? Есаул ехал верхом, рядом с повозкой Гармаша, и тоже недоуменно хлопал глазами.
Жолнеры въехали в ворота. Влетел на полном скаку жеребец пана Тикоцинского. Протарахтела коваными колесами по застывшей от легкого мороза земле повозка Гармаша. Он выскочил из повозки, кинулся к гуте.
В печах шумел огонь. Стояли, склоненные над деревянными станками, стеклодувы.
– Что случилось? – спросил он у Омелька.
– Вот нехай они скажут, – ткнул нагайкой есаул в сторону стеклодувов, злорадно поглядывая на них.
Галайда выступил вперед:
– Дозволь сказать.
Гармаш оглядел всю его фигуру заплывшими глазами и милостиво позволил:
– Говори.
Но говорить Галайде не дали. Вмешался Тикоцинский, которому уже нашептывал на ухо есаул Омелько.
– На майдан! – приказал он.
Жолнеры мигом вытолкали всех на майдан. Люди, почуяв страшную беду, теснились друг к другу, проклиная в сердце тот миг, когда они согласились остаться здесь; может быть, в эту минуту и сам Галайда почувствовал, как опрометчив был его совет. На кого он понадеялся? Стояли польские жолнеры вокруг, посвистывал нагайкой есаул Омелько.
– Твое счастье, что утек, – не выдержал Трохим.
– Вот его спросите, прошу пана, его, – из-за плеча Тикоцинского просил есаул.
Гармаш стоял в стороне, несколько растерянный.
Жолнеры въехали в ворота. Влетел на полном скаку жеребец пана Тикоцинского. Протарахтела коваными колесами по застывшей от легкого мороза земле повозка Гармаша. Он выскочил из повозки, кинулся к гуте.
В печах шумел огонь. Стояли, склоненные над деревянными станками, стеклодувы.
– Что случилось? – спросил он у Омелька.
– Вот нехай они скажут, – ткнул нагайкой есаул в сторону стеклодувов, злорадно поглядывая на них.
Галайда выступил вперед:
– Дозволь сказать.
Гармаш оглядел всю его фигуру заплывшими глазами и милостиво позволил:
– Говори.
Но говорить Галайде не дали. Вмешался Тикоцинский, которому уже нашептывал на ухо есаул Омелько.
– На майдан! – приказал он.
Жолнеры мигом вытолкали всех на майдан. Люди, почуяв страшную беду, теснились друг к другу, проклиная в сердце тот миг, когда они согласились остаться здесь; может быть, в эту минуту и сам Галайда почувствовал, как опрометчив был его совет. На кого он понадеялся? Стояли польские жолнеры вокруг, посвистывал нагайкой есаул Омелько.
– Твое счастье, что утек, – не выдержал Трохим.
– Вот его спросите, прошу пана, его, – из-за плеча Тикоцинского просил есаул.
Гармаш стоял в стороне, несколько растерянный.