JК
Переяславская Рада (Том 1) :: Рыбак Натан
Страница: 774 из 789Начинаем славное дело, панове старшина. Что мыслите по этому поводу?
– Быть великой Раде, как сказано тобою прежде, в Переяславе, – сказал Богданович-Зарудный.
Хмельницкий кивнул головой:
– Оповестим народ, чтобы весь край знал, чтобы пришли в Переяслав выборные от войска, от сел и городов и объявили волю свою.
– Мы должны, гетман, перед посольством русским требовать, чтобы маетности старшины, добытые на войне, остались ее неприкосновенною собственностью, – заметил со своего места Выговский.
– Чтобы так записано было непременно, – согласился Иванич.
– Шляхетство наше пусть будет неприкосновенно и наследственно...
Мужиловский сказал это спокойно, но твердо.
Хмельницкий наклонил голову. Смолчал.
– Послам сказать надо, что турецкий посол чауш Осман-ага, когда приезжал, обещал нам... – начал Выговский.
– Ты что, писарь, может, хочешь турку поддаться? – У Хмельницкого перехватило дыхание. Он выпрямился и, вытянув перед собой на столе руки, сжал кулаки.
– Речь идет, Богдан... – начал Выговский.
– Знаю, о чем идет речь! А ты слыхал, что народ по селам да городам говорит? Ты знаешь, на что уповают? Не о народе, о себе печешься, писарь.
Так всегда в трудную пору, когда решается судьба отчизны, ты и тебе подобные, – он говорил Выговскому, а сверлил глазами Мужиловского, Иванича, – все вы о чем заботитесь? Кто больше заплатит. Не будет теперь так. Не будет.
– Быть великой Раде, как сказано тобою прежде, в Переяславе, – сказал Богданович-Зарудный.
Хмельницкий кивнул головой:
– Оповестим народ, чтобы весь край знал, чтобы пришли в Переяслав выборные от войска, от сел и городов и объявили волю свою.
– Мы должны, гетман, перед посольством русским требовать, чтобы маетности старшины, добытые на войне, остались ее неприкосновенною собственностью, – заметил со своего места Выговский.
– Чтобы так записано было непременно, – согласился Иванич.
– Шляхетство наше пусть будет неприкосновенно и наследственно...
Мужиловский сказал это спокойно, но твердо.
Хмельницкий наклонил голову. Смолчал.
– Послам сказать надо, что турецкий посол чауш Осман-ага, когда приезжал, обещал нам... – начал Выговский.
– Ты что, писарь, может, хочешь турку поддаться? – У Хмельницкого перехватило дыхание. Он выпрямился и, вытянув перед собой на столе руки, сжал кулаки.
– Речь идет, Богдан... – начал Выговский.
– Знаю, о чем идет речь! А ты слыхал, что народ по селам да городам говорит? Ты знаешь, на что уповают? Не о народе, о себе печешься, писарь.
Так всегда в трудную пору, когда решается судьба отчизны, ты и тебе подобные, – он говорил Выговскому, а сверлил глазами Мужиловского, Иванича, – все вы о чем заботитесь? Кто больше заплатит. Не будет теперь так. Не будет.