Первое второе пришествие   ::   Слаповский Алексей

Тем временем Клава по указанию Петра (у них любовь была когда-то) разносила граненые стаканы, а потом пошла с кувшином воды, наливая каждому воду. Петр взял булку (по прейскуранту называемую «сайка городская»), разломил ее по числу присутствующих на четырнадцать частей.

Четырнадцать кусочков хлеба лежало перед каждым.

— Выпейте вино, съешьте хлеб, — сказал Петр. — Будете пьяны и сыты. Сыты досыта, а пьяны не допьяна, а хорошо.

Илья тут же схватился за стакан, нюхнул. — Водка! Сблевану! — подумал он.

— Пей спокойно, — сказал ему Петр.

Все выпили и отщипнули по крошке — и стали хорошо сыты и пьяны. Егор-Кислейка даже тяжесть в желудке почувствовал, словно, объелся.

И всем вдруг стало так просто, всем стало ясно, все понимали, что произошло.

Лишь одно сомнение обуревало каждого. Это сомнение решился высказать Диомид.

— Нас тринадцать, — сказал он. — Один лишний.

Встал Сергей-руководитель.

— Я пойду, пожалуй. Мне отца похоронить надо — уважительная причина.

— Пусть мертвые хоронят своих мертвецов, — сказал Петр.

Сергей сел.

— Вот вам и испытание, — сказал Петр. — Никого не держу, кто себя лишним чувствует — может уйти. Учтите, я вас не на славу зову. Ну, кто боится лишний геморрой нажить? А? Кому неприятностей не надо?

Все молчали.

— Кислейка лишний, — сказал Диомид. — Ему нельзя, сумасшедший он. И немой, я же знаю.

— Сам ты немой и сумасшедший! — крикнул обиженный Кислейка-Егор.

И жарко, и холодно сделалось присутствующим.