Первомайка   ::   Зарипов Альберт Маратович

Внезапно возникшее осознание того, что скоро я сам буду ранен именно на позиции своего левофлангового пулемета, уже было мной отогнано… И теперь ничто не предвещало мне того, что меня будут перевязывать именно на том самом месте, где только что забинтовывали голову раненого пулеметчика второй группы; того, что…

Но всего этого знать мне было не дано, и потому я с легким сердцем сбежал по склону к костру на своей дневке.

Солдаты группы уже успели и поесть, и получить боеприпасы, и кое-кто уже завалился спать под навесом. У костра сидели Винокуров и Гарин и пили из жестянок наваристый чай. На ящике стояла еще одна банка с горячим и пахучим чаем.

С огня только что сняли котелок, где было наше первое и второе блюдо в одном исполнении.

– Идем поедим, – предложил Винокуров.

Через десять минут после плотного обеда, состоявшего из гречневой каши с тушенкой и чая с ржаными сухарями, мы полулежали на ящиках вокруг костра и, довольные жизнью, болтали о всякой ерунде.

– После Чернобыля в моей Брянской области полным-полно этой радиации, а мне тут, в Дагестане приходится есть тушенку из Семипалатинска, где ядерный полигон, – пожаловался лейтенант, лениво пихнув пустую банку в костер. – Куда ни кинь – везде радиация.

– Это мы еще советские стратегические запасы доедаем, – ответил ему Стас, которого особенно интересовали вопросы тылового обеспечения наших войск. – На складах НЗ этой тушенки и каши семипалатинской еще хватает. Так что парочку лет придется ее кушать.

– По вкусу вроде бы ничего, только к этой гречке лучка бы не помешало. Или зелень-мелень какая-нибудь…

– А самый вкусный чай – это из сухпайка и приготовленный на костре. А к нему еще и черные сухари.

– Ну, еще и простая гречка с тушняком неплохо идет, – еле выдавил я.