JК
Первомайка :: Зарипов Альберт Маратович
Страница: 225 из 280Открылась дверца кунга, и раненые потихоньку начали выбираться наружу. Я продолжал сидеть на табурете, а когда почти все покинули кузов, наугад пошел к двери. Нащупав дверной проем, я остановился. Снизу меня бережно подхватили под руки.
– Давай-ка сюда, сынок. На носилки, – сказал несший меня пожилой санитар.
И меня осторожно уложили на носилки. В голосе санитара было столько сострадания, что у меня запершило в горле, и я был готов заплакать от жалости к самому себе.
И заплакал бы, но вовремя вспомнил, что нечем…
«ДА. ВИДАТЬ, ПЛОХИ У ТЕБЯ ДЕЛА, – вздохнув, подумал я. – НУ ВОТ. УЖЕ И НОГАМИ ВПЕРЕД ПОНЕСЛИ».
Пожилой санитар подложил мне под затылок солдатскую ушанку и все время, пока меня несли, осторожно поддерживал на весу мою голову.
Мы прошли сквозь несколько холодных палаток и попали в тепло натопленную операционную полевого лазарета.
Меня вместе с носилками положили на стол. Вокруг началась незнакомая для меня суматоха: кто-то отдавал команды, звякали металлические инструменты, рядом разрывали ткань. По правой руке скользнул металлический холодок и разрезал рукава горки и свитера до предплечья.
Кто-то положил руку мне на плечо и спросил:
– Какую помощь оказывали?
– Перевязали – и все, – ответил я.
– А промедол не кололи? – спросил тот же голос.
– При ранении в голову промедол не колют, – я вдруг вспомнил где-то услышанную фразу.
– А ты откуда знаешь? – улыбнулся врач.
– Давай-ка сюда, сынок. На носилки, – сказал несший меня пожилой санитар.
И меня осторожно уложили на носилки. В голосе санитара было столько сострадания, что у меня запершило в горле, и я был готов заплакать от жалости к самому себе.
И заплакал бы, но вовремя вспомнил, что нечем…
«ДА. ВИДАТЬ, ПЛОХИ У ТЕБЯ ДЕЛА, – вздохнув, подумал я. – НУ ВОТ. УЖЕ И НОГАМИ ВПЕРЕД ПОНЕСЛИ».
Пожилой санитар подложил мне под затылок солдатскую ушанку и все время, пока меня несли, осторожно поддерживал на весу мою голову.
Мы прошли сквозь несколько холодных палаток и попали в тепло натопленную операционную полевого лазарета.
Меня вместе с носилками положили на стол. Вокруг началась незнакомая для меня суматоха: кто-то отдавал команды, звякали металлические инструменты, рядом разрывали ткань. По правой руке скользнул металлический холодок и разрезал рукава горки и свитера до предплечья.
Кто-то положил руку мне на плечо и спросил:
– Какую помощь оказывали?
– Перевязали – и все, – ответил я.
– А промедол не кололи? – спросил тот же голос.
– При ранении в голову промедол не колют, – я вдруг вспомнил где-то услышанную фразу.
– А ты откуда знаешь? – улыбнулся врач.