JК
Первые радости :: Федин Константин Александрович
Страница: 118 из 468Чёрный не ругался! — ответила Лиза, не убавив шага и на ходу прижимая к себе растрёпанную голову Аночки. — Но ты ступай к маме, а я пойду одна. Нет, нет! Не провожай. Я — одна.
И вот — она на улице, в певучем свете дня — какого дня! Она идёт напрямик через площадь, вымощенную неуклюжим булыжником, но горбатые голубые камни гладко скользят у неё под ногами, как выкрашенный асфальт театральных коридоров, и солнце как будто светит только затем, чтобы перед её взором, не исчезая, сияло окно с неподвижным чёрным силуэтом и чтобы она очерченней видела руку, так музыкально положенную на бронзовый эфес шпаги. Третий мир, мир чуда наполнился тяжеловесной кровью, и Лиза слышала и несла его в себе к тем двум другим мирам, в которые возвращалась с безмятежным и странно выросшим сердцем.
Споткнувшись на кривобоком камне, она засмеялась: три экзамена, — что за пустяки! Один шаг, один весёлый шаг — и открывается вольная жизнь, прозрачная, как воздух, бесконечность! А Кирилл — милый Кирилл! — он даже не подозревает, как прав: великие люди, пожалуй, доступнее обыкновенных смертных!
14
Троицын день проходил у Мешковых по обычаю отцов. С базара привозили полную телегу берёзок и травы, — берёзки расставлялись в углах комнат, подвешивались на притолоках дверей; травою во всем доме устилался пол, по подоконникам раскладывалась ароматная богородская травка, и ставились в горшках и стаканах цветы. Волглое дыхание леса и лугов ещё с кануна наполняло дом, а за ночь все жилище делалось томительно-вкусным, как медовый пряник.
И вот — она на улице, в певучем свете дня — какого дня! Она идёт напрямик через площадь, вымощенную неуклюжим булыжником, но горбатые голубые камни гладко скользят у неё под ногами, как выкрашенный асфальт театральных коридоров, и солнце как будто светит только затем, чтобы перед её взором, не исчезая, сияло окно с неподвижным чёрным силуэтом и чтобы она очерченней видела руку, так музыкально положенную на бронзовый эфес шпаги. Третий мир, мир чуда наполнился тяжеловесной кровью, и Лиза слышала и несла его в себе к тем двум другим мирам, в которые возвращалась с безмятежным и странно выросшим сердцем.
Споткнувшись на кривобоком камне, она засмеялась: три экзамена, — что за пустяки! Один шаг, один весёлый шаг — и открывается вольная жизнь, прозрачная, как воздух, бесконечность! А Кирилл — милый Кирилл! — он даже не подозревает, как прав: великие люди, пожалуй, доступнее обыкновенных смертных!
14
Троицын день проходил у Мешковых по обычаю отцов. С базара привозили полную телегу берёзок и травы, — берёзки расставлялись в углах комнат, подвешивались на притолоках дверей; травою во всем доме устилался пол, по подоконникам раскладывалась ароматная богородская травка, и ставились в горшках и стаканах цветы. Волглое дыхание леса и лугов ещё с кануна наполняло дом, а за ночь все жилище делалось томительно-вкусным, как медовый пряник.