Первые радости   ::   Федин Константин Александрович

Он даже не повёл на неё глазом. Он шёл прямо на Мешкова, и чем меньше оставалось между ними расстояния, тем ближе подползали концы его оранжевых усов к глазам, тем глубже прятались остренькие точечки зрачков в припухлых скважинах век.

— Здр-равия желаем, Меркурий Авдеевич, — пророкотал городовой, и Мешков узнал в нём квартального своего участка.

— Здравствуй, голубчик, — ответил он с удовольствием и даже с тем реверансом в голосе, какой у него появлялся только в разговоре с весьма исключительными людьми, — что это я тебя не узнал?

— Давно не видали, Меркурий Авдеевич. С масленой недели не заходил. В деревню в отпуск ездил.

— А-а, хорошо. Ну, как в деревне?

— Благодарю покорно. Семейные мои всем довольны. Крестьянство соблюдает порядок.

— Да, конечно. Мужички не го, что городские стрекулисты.

— Так точно.

— А ты что зашёл?

— Напомнить, Меркурий Авдеевич: завтра — царский день, так чтобы флажок не запамятовали вывесить. И на ночлежном доме прикажите, чтобы обязательно.

— Хорошо, голубчик, спасибо.

Мешков пошарил в жилете, отсчитал тридцать копеек и дал городовому.

— Благодарим покорно, — сказал городовой и сделал поворот кругом — марш.

«Может, все понемногу и обойдётся», — подумал Мешков, вздохнув, как ребёнок после плача.